– Зачастую да. Его мнения все чаще оказываются необоснованными. Возьмем дело Нэша. Для такого либерала, как Розенберг, вопрос о контроле над оружием является простым. Он должен был излагать мнение большинства. И десять лет назад он так бы и поступил. В деле Фордиса, рассматривавшемся в 1977 году в суде штата Орегон, он прибегнул к гораздо более узкому толкованию Второй поправки. Его непоследовательность становится досадной.
Каллаган пропустил мимо ушей упоминание о деле Фордиса.
– Вы хотите сказать, что Розенберг впадает в старческий маразм?
Побитый в первом раунде Сэллинджер бросился в последнюю схватку:
– Он чокнулся, и вы знаете это. Его мнение невозможно обосновать.
– Не всегда, и потом он все еще там, в Верховном суде.
– Его тело там, а мозг уже умер.
– Он дышит, Сэллинджер.
– Да, дышит, с помощью аппарата. Им приходится накачивать его кислородом через нос.
– Тем не менее, Сэллинджер, он последний из величайших юристов, и он все еще дышит.
– Вы бы сначала зашли и убедились в этом.
С этими словами Сэллинджер опустился на свое место. Он сказал достаточно. Нет, он сказал слишком много. Голова его склонилась под пристальным взглядом профессора. «Зачем я говорил все это?» – думал он, уткнувшись носом в конспект.
Каллаган еще некоторое время смотрел на его опущенный затылок, а затем начал мерить шагами аудиторию. Это действительно было тяжелое похмелье.
В соломенной шляпе, в чистом комбинезоне, аккуратно выглаженной рубахе-хаки и сапогах он выглядел по меньшей мере как старый фермер. Он жевал табак и выплевывал его в черную воду под пирсом. Этим он тоже напоминал фермера. Его пикап хотя и был последней моделью, но уже повидал виды на пыльных проселочных дорогах. Пикап имел номерные знаки штата Северная Каролина и стоял в нескольких десятках метров на песчаном берегу у другого конца пирса.
Была полночь. Наступил первый понедельник октября. Следующие тридцать минут он будет ждать в темной прохладе безлюдного пирса, задумчиво жуя табак и пристально вглядываясь в море. Он знал заранее, что будет находиться здесь один. Так предусматривалось планом. Пирс в этот час всегда был пустынным. Свет фар случайных машин изредка мелькал вдоль побережья, но это было обычным явлением для этих мест.
Вдали от берега виднелись красные и синие огни канала. Не поворачивая головы, он глянул на часы. Низко висели плотные тучи, и разглядеть что-либо было трудно, пока это что-то не окажется у самого пирса. Так предусматривалось планом.