– Да, сэр, – Коул был сама вежливость, – но вы не ответили на мой вопрос.
Войлз глубоко вздохнул и посмотрел в сторону.
– Да. Мы подозревали, что он был гомосексуалистом, и нам было известно, что ему нравились определенные кинотеатры. Но мы не имели ни полномочий, ни желания, господин Коул, разглашать такую информацию.
– Я хочу, чтобы эти доклады были у меня сегодня к полудню, – сказал президент.
Войлз смотрел в окно и молчал. Президент перевел взгляд на директора ЦРУ Роберта Глински:
– Боб, мне нужен честный ответ.
Глински напрягся и нахмурился.
– Да, сэр. Слушаю.
– Я хочу знать: существует ли какая-нибудь связь между этими убийствами и каким бы то ни было правительственным агентством, подразделением или группой в США?
– Да что вы! Вы серьезно, господин президент? Это абсурд.
Глински выглядел шокированным, но президент, Коул и даже Войлз знали, что в ЦРУ в эти дни все было возможно.
– Серьезнее не бывает, Боб.
– Я тоже серьезно. И я заверяю вас: мы не имеем никакого отношения к этому. Я потрясен тем, что вы могли подумать об этом. Это смехотворно.
– Проверьте, Боб. Я хочу быть уверен на сто процентов. Розенберг не верил в национальную безопасность. Он обзавелся тысячами врагов в разведке. Так что проверьте, о’кей?
– О’кей, о’кей.
– И представьте доклад сегодня к пяти.
– Понятно. О’кей. Но это пустая трата времени.
Флетчер Коул придвинулся к столу президента.
– Я предлагаю, джентльмены, встретиться здесь в пять вечера. Это вас устроит?
Оба кивнули и встали со своих мест. Коул молча проводил их до двери и закрыл ее.
– Вы справились с этим просто здорово, – сказал он президенту. – Войлз знает, что он уязвим. Я предчувствую кровь. Мы еще поработаем над ним с помощью прессы.
– Розенберг мертв, – повторил президент, – я просто не могу поверить в это.
– У меня есть идея с телевидением. – Коул вновь расхаживал с важным видом. – Нам надо воспользоваться шоком от этих событий. Вам следует появиться уставшим, как будто вы не спали всю ночь, пытаясь урегулировать кризис. Правильно? Целая нация будет смотреть, ожидая от вас подробностей и заверений. Я думаю, вы должны надеть что-нибудь теплое и успокаивающее. Пиджак и галстук покажутся в семь утра нарочитыми. Давайте расслабимся немножко.
Президент сосредоточенно слушал.
– Банный халат?
– Пожалуй, нет. А как насчет шерстяной кофты и свободных брюк? Без галстука. С белой рубашкой. Своего рода образ дедушки.