Слова падали, давили на людей, на их лица набегали тени. Кто-то
отводил взгляд, смотрел куда-то угодно, но не на меня.
— Если честно, то я удивлен вашей реакцией, господа и дамы.
Женщины здесь присутствовали. Та же Алиса, несколько психичек.
Алиса сидела молча, но хмурости на её лице хватило бы на
десятерых.
— Вы, кажется, забывали, какие раньше времена были. Да чего уж.
Совсем недавно на нас ядерное бомбы сбросили.
Которые маги пространства перехватили, закинули на орбиту и нам в
стазис погрузили. Потом эти бомбы отключили и перепрятали. Да и в
целом плотно вопросом оружия судного дня занялись. Об этом вслух не
говорилось, но наши психики следили, чтобы ситуация не
повторилась.
— Сколько пройдёт времени до того, как к нам враги полезут? Как
только до них дойдёт, что перекресток начал восстанавливаться. Это
не вероятность, это будущий факт. Иван? Каков прогноз? — глянул я
на аналитика.
— Девяносто и девять.
— Ну вот видите, — развёл я руками, — Если кто-то вдруг до сих пор
не понял или забыл, то государство у нас военное. Все эти
разработки, исследования, открытия, магия — это в первую очередь за
тем, чтобы мы могли выжить. Хорошо и сыто жить — это далеко не
первоочередная цель. Я вас уверяю, как только мы расслабимся, как
только прекратим рвать жилы, не пройдёт и года, как нас сметут.
Если этого кто-то не понимает, то он — глупец.
— Воевать можно по-разному, — рискнул возразить Герман.
— Так никто с этим и не спорит. Сейчас нашего потенциального
союзника рвут на части. — Саша при этих словах вскинулась и
дёрнулась, но промолчала, — Мы можем отступить в сторону и тогда,
когда с ними покончат, то возьмутся за нас. Или мы можем вписаться,
самим выбрать, когда и с кем сражаться. Помешать врагам, спутать их
планы, не позволить уничтожить мир Амали. Мне правда надо объяснять
важность поддержки всех тех, кто выступает против наших однозначных
врагов? Господа, вы так закостелеи, что пугаете меня.
Может разогнать всех вас нахрен... — мелькнула мысль.
— Впрочем, — сказал я спокойным тоном, — Действительно, не
обязательно идти всем. Надо и в нашем мире оставить часть войск,
чтобы продолжали заниматься насущными вопросами. Поэтому со мной
отправятся только добровольцы. Хелл? — глянул я на мужчину, —
Собери лучших. Пусть их будет всего сотня, но они должны быть нашей
элитой.