Я ждал, надеясь, что разум хозяина
Изморози возьмет вверх над желаниями, и он прислушается к приказу
сверху, а не потащит меня в свою пыточную.
Наконец Топорин шумно вздохнул и
рыкнул.
— Уведите!
В кабинет тут же влетели два
охранника, которые полчаса назад так самозабвенно меня
отметелили.
Только после того, как они подхватили
меня под руки и потащили на выход, почувствовал боль во всем теле.
Видимо настолько абстрагировался от реальности, что до этого почти
не ощущал нанесенных повреждений.
— В камеру его, — приказал
Топорин.
— А что, лазарет мне не положен?
— Обойдешься.
Страхуются гады. Боятся, что если
буду полностью здоров, то смогу прорваться сквозь ряды загонщиков,
а так, у избитого и обессиленного постоянной болью, вряд ли
получится оказать достойное сопротивление.
— Наручники хоть снимите.
Вячеслав Геннадьевич кивнул
охранникам, и браслеты, сковывающие мои руки, щелкнули
раскрываясь.
— Уф-ф, хорошо, — проворчал я, сразу
же принимаясь растирать посиневшие запястья.
— Шевели копытами! — взревел один из
тюремщиков, подтолкнув в спину для ускорения, и я быстрее зашевелил
ногами.
Получать дубинкой по многострадальной
спине не хотелось совершенно.
Пока меня вели, старался дышать через
раз, ушибы нереально болели. Казалось, тело превратилось в сплошной
синяк. Больше всего опасался за печень и почки. Все-таки отбили,
суки. При всем желании, за три дня обычными методами не
восстановиться, а участвовать в «забеге» в подобном состоянии —
подписать себе смертный приговор.
Придется искать альтернативу или в
строчном порядке учиться лекарству, а пока...
Кинул взгляд исподлобья на тащивших
меня охранников и потянулся к дармовой энергии. Если я собираюсь
сам восстанавливать свой организм, ее потребуется много. Нечего
терять время, нужно потихоньку накапливать.
Я специально повис на руках
тюремщиков. Пусть думают, что совсем никакой.
Стоило оказаться рядом с камерой, как
навстречу выскочил обеспокоенный Щуплый, которому охранники скинули
меня с рук на руки.
— Блядь! — выругался вампир. —
Живой?
— Как видишь.
— По-хорошему тебя бы сейчас в мед.
часть.
— Не велено. Приказ свыше, — хмыкнул
саркастично.
Щуплый скрипнул зубами.
Стоило зайти в камеру, взгляд
сам-собой зацепился за испуганного Хорька, который, вжавшись в
стену, глядел на меня с ужасом.