Щуплый вопросительно приподнял брови,
молча спрашивая разрешения. Кивнул, зная, что Марк на слово не
поверит, нужна демонстрация.
Щуплый зашипел, выпуская клыки. Глаза
вампира налились кровью. На вытянутых вперед руках заклубилась
темная дымка, аккуратные ногти начали быстро расти, превращаясь в
острые, как бритва лезвия.
— Какого? — только и смог выдохнуть
Лебедев.
Игорь победно усмехнулся и вмиг
принял свой обычный облик.
— Стас помог нам обойти чертов
барьер. На него вообще вся эта блокировка не действует.
Марк шокировано посмотрел на
меня.
— Не может быть!
— Давай, ты потом будешь удивляться,
а то что-то совсем мне хреново.
Ракета подскочил ближе.
— Ты, колдун?
— Угу. Можно и так сказать, — хмыкнул
в ответ, скривившись от боли.
— Почему тогда не умеешь лечиться?
Нет. Не отвечай. Скажи лучше, что именно ты делал и как?
Объяснил.
— Примерно так, — развел руками в
стороны.
Даже от такого простого движения
потемнело в глазах.
— Ну и остолоп. Энергию нужно сначала
преобразовать. Иначе в пустую израсходуешь, а потом, пойди,
восстанови вновь.
Щуплый глумливо хихикнул, но
промолчал, а я пожал плечами.
— Я вообще-то не лекарь.
— Я тоже, но это ведь основы.
— У меня другие были. До
восстановления и заживления ран как-то не дошло.
— Ладно. Давай попробуем. Будешь
делать только то, что я тебе говорю. Сконцентрируйся. Не обещаю
быстрого результата, но попробовать стоит. Самому интересно, что
получится.
После нескольких неудачных попыток,
ощутил, как начало что-то получаться. Что бы восстановить самые
серьезные повреждения, потребовалось все оставшееся время до
отбоя.
— Дальше сам справишься, — произнес
Марк, с любопытством поглядывая на меня, — завтра поговорим.
Было видно, что у него накопилась
уйма вопросов.
— Ракета, ты же понимаешь, что об
этом...
— Не идиот, — усмехнулся Лебедев, —
но завтра я буду ждать подробностей. Считай, что твой рассказ —
плата за мою сегодняшнюю услугу.
— Договорились.
Не успели мы с Утесом и Щуплым
перекинуться и парой слов, как в камеру вернулся Хорек. Я
прикинулся «умирающим» и откинувшись на подушку, показательно
застонал.
Гуль обрадовавшись, что я нахожусь в
подобном состоянии, и расправа над ним откладывается, бодро
пропилил к своей койке, не забыв кинуть на меня неприязненный
взгляд.
На следующее утро Ракета первым делом
прибежал к нам в камеру. До завтрака оставалось полчаса. Для
нормальной беседы — мало, но ничего не поделаешь.