Влад.
Жизнь – штука интересная. И порой такая непредсказуемая, что просто диву даешься.
Вот живешь ты себе до двадцати восьми лет, радуешься, наслаждаешься. А потом: бац! И должен жениться. Хотя о чем это я, по словам деда, не просто должен, а обязан. В идеале, ему кроме жены, еще и внуков подавай. Но это уже лирика. Сейчас, он согласен просто на жену для меня.
Смешно конечно. Если бы это еще не вылезло в реальность, а осталось простым разговором, а точней спором со ссорой, между нами.
Причем, ладно бы это было всего раз, но вся эта хрень продолжается на протяжении года и уже порядком меня достала. Короче, проще согласиться, чем дальше выматывать себе нервы. Зато после развода смогу притвориться жалким страдальцем, которому разбили сердце, и дед больше не станет доставать меня с новым браком и внуками.
В этот раз он конечно, превзошел себя. Угрожал, что если я не женюсь, отдаст наследство двоюродному брату – распиздяю, который, кроме как сношаться как кролик, ничего не умеет. В свои тридцать у него только жена и пятеро детей. Сейчас ждут шестого. Иногда мне кажется, что они единственные, кто услышал слова президента и решили воплотить их в жизнь. За счет таким можно было бы устранить демографический кризис в стране.
Мужику тридцатник, а он толком нигде не работал. Его семью тянут родители с двух сторон. Это полный пиздец.
Выводок вечно орущих детей преследует меня иногда в кошмарах. В те редкие моменты, когда дед ездит к ним в гости. Меня тоже тащит с собой. Радует только то, что его самого хватает максимум на час, а потом мы быстро сваливаем.
Он воспитываем меня с десяти лет, с тех пор, когда родители разбились в автомобильной аварии. Воспоминаний о них осталось очень мало. Мы тогда жили небольшом доме, где почти у всех соседей были дети. После аварии дед переехал в наш дом. Решил, что лишать меня друзей и привычного места будет жестоко.
Со временем я свыкся с мыслью, что родители больше никогда не вернутся. Было очень тяжело. И если бы не друзья, я скорей всего замкнулся бы в себе.
Там мы прожили до моих восемнадцати, а лишь после, переехали в большой дом.
Дед хоть внешне и очень строгий, но детей любил. У нас во дворе почти каждый день тусовалась вся местная ребятня. Дом, конечно, претерпел значительные изменения, но все равно он оставался местом, где была жива память о родителях.