Полковник заявил также, что не имел никакого отношения к шпионажу в атомной сфере. Исключительно собственное интеллектуальное любопытство побудило его приобрести в открытой продаже книгу «об использовании атомной энергии на промышленных предприятиях». Он сказал нам, что его исключительным и единственным заданием в США было получение информации общего характера – данных, не имевших применения в военных целях. При этом я посмотрел на него с сомнением, но не взялся оспаривать его утверждения.
Момент показался мне подходящим, чтобы закончить наше совещание. Мы провели за беседой больше двух часов. Абеля увели через холл два заместителя маршала, а защита вышла на улицу под жаркое солнце бруклинского дня.
Воскресенье, 1 сентября
Несмотря на то что был выходной день, мы организовали рабочую встречу, в которой любезно согласился принять участие Том Харнетт из моей фирмы, хорошо знакомый с федеральными судебными процедурами. Мы обсуждали возможные дальнейшие действия. Нашей первоочередной и важнейшей задачей, пришли мы к единому мнению, было добиться отсрочки начала суда – по крайней мере до 16 октября. Первое заседание было назначено на 16 сентября, а до этого дня оставалось всего две недели. Дата выглядела для нас совершенно неприемлемой, если мы хотели успеть подготовить сколько-нибудь основательную линию защиты.
В качестве традиционных в таких случаях шагов мы решили потребовать списки свидетелей обвинения, возможных членов жюри присяжных и детального пояснения каждого из пунктов обвинения. Поскольку газеты изображали Хейханена ключевым свидетелем, мы подадим прошение о беседе с ним, как только увидим его имя в официальном списке. Если нам это удастся, мы запросим затем протоколы его показаний перед большим жюри и рапорты ФБР по делу. Так могут заранее выявиться противоречия в заявлениях свидетеля, полезные при дальнейшем перекрестном допросе.
Мы также сошлись в том, что нам следует как можно скорее встретиться с прокурором и постараться получить достоверное подтверждение дошедших до нас слухов, что председательствующим на процессе станет судья Мортимер У. Байерс. Судебный клерк, намекнувший нам на подобную вероятность, добавил с видом эксперта: «Он из тех, кто без колебаний сажает виновных на электрический стул».
Хотя мне самому никогда не приходилось вести перед ним дебаты в суде, я знал о его высокой репутации как независимо мыслящего человека. Ему был восемьдесят один год. Высокий, прямой и подвижный пожилой мужчина. Наибольшую известность он снискал, будучи председательствовавшим судьей на процессе по делу о «нацистских шпионах» в 1941 году, когда перед судом предстала шпионская группа, организовавшая подпольную радиостанцию на Лонг-Айленде. В ходе того массового разбирательства он приговорил четырнадцать нацистских агентов к длительным тюремным срокам и смягчил наказание для еще девятнадцати человек, признавших свою вину.