– Господин мой, граф Акуильский! – пробормотал он.
Но не успел он вымолвить последнее слово, как сильная рука ухватила его за плечо, а над головой сверкнул кинжал Фанфуллы.
– Клянись на кресте, что никому не скажешь о пребывании здесь его светлости, а не то этот кинжал пронзит твое сердце.
– Клянусь! Клянусь! – торопливо выкрикнул бедолага.
– А теперь приведи монаха, добрый шут, – вновь попросил граф и улыбнулся. – Нас тебе бояться нечего.
А когда шут оставил их, повернулся к дельи Арчипрети.
– Фанфулла, ты слишком осторожничаешь. Что произойдет, если меня и узнают?
– Я бы не хотел, чтобы это произошло в столь опасной близости от Сан-Анджело. Мы шестеро, собравшиеся прошлой ночью, обречены. Во всяком случае, те, кто еще жив. Для меня и да Лоди, если он не попал в лапы Мазуччо, спасение лишь в бегстве. Я не смогу ступить ногой на территорию Баббьяно, пока у власти Джан-Мария, если только мне не надоела жизнь. Что же касается вас… седьмого… Вы слышали, что да Лоди поклялся держать это по-прежнему в секрете. Однако, если его высочество узнает о вашем присутствии в здешних краях и в моей компании, у него могут зародиться подозрения, которые подскажут ему истину.
– Ага! И что тогда?
– Тогда? – в глазах Фанфуллы отразилось изумление. Ему-то казалось, что ответ предельно ясен. – Тогда обратятся в прах наши надежды… надежды всех достойных людей Баббьяно. Но вот наш приятель-шут ведет за собой почтенного монаха.
Фра Доминико, которого нарекли этим именем в честь святого покровителя ордена, с важным видом подошел к Фанфулле и поклонился, выставив на обозрение желтую тонзуру.
– Вы можете врачевать? – осведомился Фанфулла.
– Имею некоторый опыт, ваше сиятельство.
– Тогда осмотрите раны этого господина.
– О? Бог мой! Вы, значит, ранены?
Он повернулся к графу, который, предупреждая новые вопросы, обнажил левое плечо.
– Рана одна, святой отец.
Толстый монах начал было опускаться на колени, чтобы получше осмотреть рану, но Франческо, поняв, каких усилий требует от толстяка это телодвижение, поднялся сам.
– Рана не так уж тяжела, чтобы я не мог стоять.
После осмотра монах признал, что опасности для жизни нет, но рана будет довольно долго досаждать доброму господину. На просьбу перевязать его фра Доминико развел руками – под рукой не было ни целебной мази, ни белой материи. Но Фанфулла заявил, что все необходимое они могут получить в монастыре в Аскуаспарте, и предложил сопроводить его туда и обратно.