Она слабо улыбнулась наполнившему слуг изумлению и вернулась обратно в просторную опочивальню, с размаху упав на перину.
Ее очень забавляло это постоянное удивление смертных. Вроде как каждый день они видят, что хозяйка часто выходит из спальни, но редко в нее заходит, и каждый раз этому поражаются. Забавляло и радовало. Ведь не только близкие слуги, но и все остальные сир-тя замечали непостижимые их разуму способности правительницы. Вот пусть и знают о ее тайном могуществе!
– Ты здесь, девочка моя?
Митаюки тихонько простонала.
– Что с тобой, милая?! – Грохнула створка двери, казак влетел в опочивальню, склонился над ней: – Тебе плохо? Мутит? С ребенком что-то?
– Все хорошо, любый. Задремала… – блаженно потянулась чародейка и закинула руки ему за шею. – Как же хорошо видеть тебя рядом при пробуждении!
– А я уж спужался… – Матвей Серьга крепко поцеловал жену, и Митаюки блаженно сомлела в объятиях любимого гиганта, потерлась щекой о его курчавую бороду, попыталась подтянуть ближе. Но белокожий дикарь, похоже, не заметил слабых жениных стараний, чуть отодвинулся, провел ладонью по животу: – Как наш мальчик?
– Что ты заметишь, коли ему и месяца еще не набралось? – рассмеялась юная ведьма. – Но ты можешь попытаться сделать второго. Еще не поздно!
– Девочка моя, – снова обнял жену атаман, и чародейка ощутила колебания в его душе. Матвей и желал ее, и опасался… – Ну, мы тут сговорились на охоту отправиться. Ибо припасы убывают зело быстро, а острог с пустыми амбарами считай что безоружен.
Митаюки поняла, чего именно боится ее непобедимый мужчина. Раз сговорился с сотоварищами – то, задержись он малость, кто-то может заглянуть в комнаты без спроса, помешать их ласкам. И с сожалением отпустила его шею.
– За озеро отплывем и вверх по Репейке на пять верст, – виновато вздохнул Матвей. – Там у болота местные охотники спинокрылов намедни видели. Двух-трех добудем и обратно… В три дня обернемся.
– Три дня без тебя, любый!
– Но ведь надобно, девочка… – развел руками атаман. – Ты глянь, сколько дикарей округ острога собралось! Их ведь не токмо учить, их всех еще и кормить надобно!
– Скорее возвертайся, Матвей, – попросила Митаюки. – Без тебя на душе пусто.
– Мы быстро, – пообещал казак, поцеловал ее еще раз, несколько раз погладил ее животик ладонью и отступил, снял со стены перевязь с саблей, улыбнулся жене, вышел за дверь… и тут же из дальнего темного угла послышалось смешливое карканье: