«Не найдется в мире целом
Зверя с быстрыми ногами,
Чтоб ушел от молодого
Лемминкайнена на лыжах…»
– напевал плечистый белокурый парень. Далеко разносилась его песня. Левой ногой двинул и, как змея по болоту, скользнула левая лыжа. Правой двинул – и, будто ладья по реке, понеслась правая лыжа. Тууликки – молчаливая лесная царевна – вышла из своего жилища, чтобы помочь охотнику изловить волшебного лося.
Пушистый спутник отбежал в сторону от Олеси и внезапно замер, наткнувшись на не видимую ей странную сценку. Бусинки светящихся глаз, похожие на небесные звездочки, удивленно блестели, подзывая девочку ближе.
Олеся добралась до края болота. Ее ножки запутались в стеблях клюквы, покрывавших нитяной сетью мох. Девочка снова упала, и руками наткнулась на камень. Подняв голову, она увидела перед собой замшелую скалу. Вершина освещалась рассеянным лунным светом, пробивавшимся сквозь ветви деревьев. Из глубоких трещин вытекала влага и собиралась в крупные блестящие капли. Казалось, что скала, подобно человеку, плачет от непоправимого горя. В душе девочки шевельнулась жалость. Олеся обняла камень, погладила ладошками шершавую влажную поверхность, тёплую, словно живое существо. Сердечко гулко стучало, и, казалось, это у скалы билось сердце. Она прислонилась к камню щекой и затихла, всматриваясь в пространство. Лисенок улегся рядом, по-кошачьи обвив себя хвостом.
Медленно поднималась луна. Вскоре Олеся различила белый снег.
Снег лежал на земле. Снег окутывал, словно пушистой ватой, ветви елей и сосен. Снег падал с неба крупными хлопьями, но от него не веяло холодом. В лесу было тепло. Стоял погожий июль.
Олеся еще не повзрослела настолько, чтобы удивиться происходившему. В четырехлетием возрасте человека одинаково удивляет и радует любое новое. Ребенок искренне открыт миру, а значит – всем мирам, и безоговорочно принимает каждую данность.
Вскоре она услышала шаги: по лесу шел отряд. Впереди двигались на лыжах молодой бородатый мужчина и маленькая женщина в круглой меховой шапке.
«Нина, выживет мой друг? Скажи честно», – услышала притихшая Олеся. «Ему осталось не больше суток», – ответила женщина. Ее спутник опустил голову.
Девочка, прижимаясь к мокрой скале, в оцепенении внимала. Высокая фигура бородача казалась знакомой. Олесе хотелось закричать: «Дедушка!» Но она словно онемела. Куда делись его старческие морщины, вялость движений, отстранённость взгляда? Алексей был совсем молод.