- Цыц, -
незлобно приструнил дочерей Владимир Тимофеевич и надел перстень на
палец. И впрямь красота. Такой жуковицы и нет ни у кого. Явно
заморская работа, наши-то ювелиры так с камнем работать не
могут.
-
Батюшка, ну доставай следующую шкатулочку, - это опять младшенькая,
знает, что не будет ей за это ничего, балуют её
родители.
Вздохнув,
что отрывают его от любования собственным пальцем, князь достал
следующую коробочку, «княгиня Марфа Васильевна» было вырезано на
крышке. Князь хотел было открыть коробочку сам, но передумал, пусть
ладушка сама откроет, порадуется. Княгиня приняла шкатулочку,
перекрестилась и открыла крышку. Там лежали невиданной красоты
серьги с такими же кровавыми рубинами, только поменьше. К
розеточке, в которой был закреплён рубин (яхонт червлёный), был
хитрым способом прикреплён золотой листочек, покрашенный с одной
стороны такой же алой краской с более светлыми прожилками, и
покрытый блестящим лаком. Вместо обычных дужек серьги закреплялись
с помощью хитрого замочка, который удалось застегнуть только с
помощью непоседы Фетиньюшки. Понятно, почему в серьгах были яхонты,
такие же, как и камень в перстне у князя. В таких серьгах можно
только с мужем в церковь ходить, да и то боязно. Немереной цены
вещь.
- Ой,
матушка, ты теперь самая красивая боярыня на Москве будешь, -
всплеснула руками Елена.
-
Батюшка, доставай следующий сундучок, - не терпелось
младшенькой.
Князь
осмотрел оставшиеся шкатулочки и вытянул ту, на которой было
написано «княжна Фетинья».
- Держи,
егоза! – протянул воевода последышу.
В
сундучке были тоже серьги. Только камень был жёлтый, и листочки
выкрашены в жёлтый же цвет. Визгов было. Еле утихомирили
девочку.
-
Батюшка, а мне есть? – теперь Елене не терпится.
Владимир
Тимофеевич перебрал оставшиеся шкатулочки и вытащил с надписью
«княжна Елена». Всё повторилось с точностью до одного визга, вся
разница, что камни были яхонтами лазоревыми и листочки покрашены в
голубой цвет. Красота.
Марфе
достался сундучок с серёжками со светло-фиолетовыми камнями
аметистами (варениками). Последнюю шкатулочку с надписью «княжна
Мария Владимировна» князь доставал с опаской. Слишком она была
большая. Это не могло быть случайностью. У Петра Дмитриевича всё
было продумано. Там были не только серёжки. Этот сундучок воевода
не передал как предыдущие, закрытым, дочери, а сам приоткрыл крышку
и тут же захлопнул. Боярина прошиб пот.