– Осмотрительность – часть мудрости, ваше величество, но еще не вся мудрость.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что я должен, подобно храмовой моли, прогрызть все полки вавилонской библиотеки и тем приобщиться к мудрости богов?
– Мудрость этих книг безмерна, но и она неполна.
– Так в чем же мудрость, князь? – нетерпеливо вскричал царь. – Хоть ты не терзай меня!
– В том, чтобы иметь глаза, иметь сердце, иметь разум, которые могут отличить добро от зла, истинное от ложного, полезное от вредного, необходимое от ненужного.
Валтасар с вытаращенными глазами словно превратился в бронзовый барельеф, врезанный в стену. Ни единым движением не обнаруживал он признаков жизни.
Набусардар не сразу понял, что происходит с царем и как на него подействовали последние слова. Но Валтасар сам рассеял его недоумение – он вдруг презрительно захохотал:
– Ты говоришь – добро от зла? Не люблю умничать, предпочитаю действия. Полководец моей армии должен полагаться на силу меча, а не на слова.
Набусардар не ожидал такого ответа и метнул мрачный взгляд на царя.
Подавив гнев, он сказал:
– Прежде чем действовать, надо все продумать, ваше величество!
– Я все продумал, как ты сейчас убедишься. Больше я не поддамся ни на чьи уловки, включая Эсагилу. Я окончательно убедился, как важно царю иметь большую армию и доблестного полководца. Я, собственно, и распорядился призвать тебя, чтобы поговорить об этом. – Переведя дух, он продолжал: – Да, ты должен верить в силу меча. Ты сам только что описал, что ожидает нас, если мы не будем обладать военной силой. И я хочу, чтобы моя армия стала оплотом Халдейской державы. Я не пожалею золота, от которого ломятся кладовые царского дворца. Я распоряжусь подготовить приказ моему казначею, чтобы он не мешкая выдал средства на предложенный тобой оборонительный план. По всей Вавилонии, от северных границ до южных, от западного берега Евфрата до восточного берега Тигра, ты расставишь военные посты, и царь царей, бессмертный Валтасар, сделает то, что не удавалось еще ни одному из его предшественников. Одним ударом я покончу с двумя врагами: с персидским львом и Эсагилой.
Набусардар не мог объяснить себе столь внезапный поворот в настроении царя. Если бы эту пламенную речь произнес властитель с железным складом характера, каким был Навуходоносор, он считал бы эту минуту благословеннейшей в истории Вавилонии. Но, зная Валтасара, он не торжествовал.