Именно таким образом и решилась моя участь. Теперь, чтобы
удержаться на первой работе, мне непременно нужно попасть на
вторую! Вот парадокс, да?
Ага, вот и дом номер семнадцать...
Я оглядела здание. Странное оно какое-то... Похоже, что здесь
есть и офисы, и жилые квартиры – всё вперемешку! Да уж, «дикий
капитализм» породил такую вот эклектику, когда в одной квартире
живут «новые русские», в другой – одинокая старенькая бабушка со
старой облезлой кошкой, а в третьей – вообще офис какого-нибудь
турагентства. И всё это – на одной лестничной площадке...
Я вытащила мобильник и набрала подружку:
- Алло, девушка, я уже здесь!
- Где это «здесь»? – всполошилась она. – Уже в агентстве, да?
Никуда без меня не ходи!
- Ну, я ещё не совсем в агентстве... Я пока что под стенами. Как
мне попасть внутрь?
- Вот где стоишь, там и стой! – распорядилась Марина. – Сейчас
выйду, заберу тебя...
И дала отбой. Ну, раз велено стоять – постою, не рассыплюсь...
Уж поскучаю, куда ж деваться...
Но скучала я ровно две секунды, потому что на третьей из двери
подъезда выпорхнула моя Марусечка и махнула мне:
- Заходи давай!
Сама она дальше крылечка идти не отважилась, потому что была
одета в лёгкую прозрачную блузочку, а от ледяного ветра заледенел
даже мой пуховик, хотя он совсем новый, достаточно тёплый и такой
объёмный, что делает меня похожей на снежную бабу. Или, скорее, на
гусеницу, потому что прострочен поперечными полосками.
Я нырнула вслед за Мариной в уютное тепло подъезда.
Подружка вела меня в свою комнату и объясняла на ходу:
- Сейчас оставишь пальто у меня, причешешься, и сразу пойдём к
директору. Времени у нас – в обрез.
- Так я ведь и хотела прийти пораньше! – возмутилась я. – Сама
же назначила мне это время, а теперь что, командный голос
вырабатываешь?
- Ничего я не вырабатываю! Просто раньше двенадцати дня директор
на работу не приходит, а к часу они втроём у него в кабинете
закрываются, и тогда – всё...
- Кто такие «они»? – уточнила я, приглаживая перед зеркалом
чёлочку.
- Потом всё узнаешь! Если тебя возьмут, конечно... Твоя задача
сейчас – директору понравиться. Зовут его Георгий Никанорович, он у
нас малость с прибабахом, но бывает, что вполне ничего...
- Как это «с прибабахом»?.. – повернулась я к ней всем
корпусом.
- Ну, как тебе сказать... Ему только тридцать два года, и он
считает, что это непростительно мало. Боится, что его мальчишкой
считать будут. Так он пыжится изо всех сил, ноздри раздувает, грудь
колесом выпячивает, на сотрудников покрикивает – чтобы боялись,
значит, и уважали. Ну, и ещё учит всех подряд уму-разуму, причём
каждую минуту.