Да нормально чувствует, когда это
сотрудница какого-то там отдела. А перед тобой хмурый мужик вполне
себе боевого вида, который до этого ещё и творил невозможные
вещи.
– Герман Чернецов, – прошептала
Екатерина, свободной рукой подталкивая меня к двери, – Четвёртое
правило Невмешательства…
В другой её руке покачивался кинжал,
длиной минимум сантиметров тридцать. Мне чудилось, или по лезвию
бегали электрические разряды?
– Катя, он их сын! – Чернецов хлопнул
ладонью по столу, – Этих… этих…
Его дубинка в руке, так похожая на
полицейскую, загорелась синеватым светом.
Я приготовился. Если он сейчас что-то
скажет про моих родителей, то я тоже сдерживаться не буду. И пусть
мне страшно…
Екатерина обеспокоенно обернулась на
меня и покачала головой, мол, не надо. Потом повторила, отчеканивая
слова:
– Четвёртое. Правило.
Невмешательства!
Чернецов, поджав губы, процедил:
– Игрок не может… Их сын, Катя! Их
кровь!
– Герман. Правило.
Чернецов бухнул на стол свою дубинку,
и сел, мрачный, как туча. Он не сводил с меня взгляда, но всё же
сказал:
– Игрок не может… кхм… навредить
нюбсу, – он прищурился, – если для сохранения тайны этого не
требовалось.
В допросной повисла тишина.
– Герман, ты должен понимать… –
начала было Екатерина, но вдруг в полу допросной осветился синий
круг.
В нём проявился силуэт, и через миг
превратился в низкого человека, одетого в деловой серый костюм.
– Ректор Дворфич, – одновременно
произнесли мои оккупанты, а Герман даже встал со стула.
Выглядел гость необычно. Низкорослый,
достававший едва мне до груди, вот только в плечах шире меня в три
раза. Седая борода, спускающаяся прямо на пол, и толстый
нос-картошка создавали комичный вид, но при этом глаза были очень
серьёзные, и будто видели нас насквозь.
Названный Дворфичем покосился на
мигающий и верещащий экран в стене, махнул рукой, и тот погас.
– А, Гончар, так вот ты какой, –
гость прищурился, разглядывая меня за спиной Екатерины.
Я в свою очередь тоже рассматривал
его. Уж очень незнакомец напоминал низкорослых гномов из фильмов и
игр. Не хватало только молота или топора.
– Ректор, но как вы… – Чернецов
растерянно поднял руки, показывая на что-то в воздухе, – В «Сито»
же нельзя телепортироваться.
– Нет времени, – Дворфич отмахнулся,
– Глазьева, уводи простачка.
– Сейчас называем их нюбсами, ректор,
– поправил Чернецов.