– Так этот низкорослый бородач… –
начал было я.
– Это гном, нюбс. Да, это ректор
Батона.
Я на миг подумал, что называть
коротышку гномом тоже не особо-то корректно. Но через миг до меня
дошло:
– В смысле настоящий?!
– Нет, блин, поддельный. Он чистых
кровей, поэтому невероятно сильный игрок. Девятый уровень!
Девятый. Уровень.
Геймерский сленг окончательно стал
меня добивать. Я хотел ещё зацепиться за ускользающую реальность,
сказать хоть что-то, чтобы доказать и себе, и этой Глазьевой –
такого быть не может.
– Ммм… Екатерина?
– Можно Катя, – она улыбнулась, – Я
ещё молодая, но сколько мне лет, говорить не буду. Обычно нюбсы
неправильно всё понимают.
– Вот и я тоже ничего не понимаю, –
выпалил я, – Что происходит, где я?
– Мы под замком «Сито», – она
стрельнула глазами вверх, – Сегодня практикантов привели, они
наверняка уже в катах.
У меня вырвался стон. Либо я задаю
неправильные вопросы, либо мне дают неправильные ответы.
– Куда ты меня ведёшь?
– Ты должен выйти из «Сито». Думаю,
там тебя встретит ректор.
– Зачем?!
Глазьева покосилась на меня, сыграв
бровью. Кажется, мои вопросы уже казались ей глупыми и начинали
раздражать.
– Он же сказал, что ты должен
добраться до Батона. Чего непонятного?
Я только округлил глаза и выдохнул,
пытаясь успокоиться. Глазьева положила руку мне на плечо:
– Нюбс… Кхм, Гончар. Если ты не
попадёшь сегодня в «Баттонскилл», с тобой что-то будет.
– Что?
– Ну, это явно не обнуление. В Самаре
на тебя уже нападали, и даже здесь попытались увести серьёзные
игроки. Думай сам.
Это она хорошо сказала. Думай
сам…
– А где моя тётя?
– Тётя?
– Да, то письмо, которое достал этот…
желтоглазый. Оно было у моей тёти.
– Ну, если твоя тётя нюбс, то скорее
всего её обнулили, и она ничего не помнит, – она кивнула, – Правила
Невмешательства.
Это принесло мне некоторое
облегчение.
Наши шаги эхом отзывались от сводов
подземелья, и казалось, длинному коридору нет конца. Я чуял, что
скоро обрету долгожданную свободу, вот только это уже не доставляло
столько радости – никто не собирался меня доставлять обратно в
родной город.
Где меня выкинут?
В пещерах? В горах? В лесу?
Эти вопросы волновали меня, но
спросил я совсем о другом:
– Кто такие нюбсы?
Глазьева нахмурилась, а потом со
вздохом ответила:
– Знаешь, я с вами обычно много не
общаюсь. Какой смысл, если всех обнуляем, и вы ничего не
помните?