– Перском! – громко сказала Селена, и
на гербе осветился сектор с компьютерной мышью, – Второй курс.
Перском. Кажется, я понял, почему тот
балабол Кент называл себя «персик». Но почему компьютерная мышь?
Что всё это значит?
Я вспомнил, что Глазьева там, под
«Сито», прежде чем завести меня в подземелье, проговорилась, что
это всё для конспирации. От кого?
– Игприст! Третий курс.
Осветился сектор с игровым
джойстиком. Я только потёр подбородок – понятнее не стало, да и до
третьего курса мне вообще далеко.
– Мобгадж, – Селена повела рукой в
сторону, и на гербе засветился сектор со смартфоном, – Четвёртый
курс.
Стоящая толпа восторженно затаила
дыхание.
– И… Виртрэй! – засветился последний
сектор, с очками виртуальной реальности, – Пятый курс.
Все вокруг ахнули.
– Виртрэй, – с придыханием прошептал
Борис, – Если повезёт, во время него откроется квест на третью
профу…
– С вашими способностями пятый курс
вам не светит, – долговязый был тут как тут, – Я удивлюсь, если вы
до второй профы дойдёте…
– Слушай, носо-дырка! – Борис стиснул
кулаки.
На нас стали обращать внимание, и я
поспешил спросить у здоровяка:
– А можно и не дойти до пятого
курса?
– Можно, – Борис вздохнул, – Могут
мобы убить… А могут и обнулить, если группа не сможет два года
подряд накопить опыт.
– В вашем случае, – и носатый
ощерился, покосившись на меня.
Я не успел схватить здоровяка за
руку. Кулак Бориса метнулся в длинный клюв… но не долетел совсем
чуть-чуть.
– Фриз, – прошелестел тонкий,
писклявый голосок.
Тот самый дирижёр-дворецкий изящно
поднял руку, будто взмахивал платком, и смотрел прямо на здоровяка
рядом со мной.
– Упфф, – пропыхтел Борис, оставаясь
неподвижным в неудобной вытянутой позе.
Долговязый усмехался, разглядывая
кулак, а девчонки рядом с ним хихикали.
– Мы не терпим насилия в стенах
Баттонскилла, – спокойно сказал Дворфич, – Один проступок на счёт
Бориса Дубового, – он махнул рукой, и «замороженный» оттаял.
– Ядрён батон, – обиженно пробурчал
Борис, – Блин, батя говорил, это на всю группу будет.
– У Бориса Дубового пока нет группы,
но этот проступок заочно идёт в её счёт, – закончил ректор,
подтверждая опасения Бориса.
Носатый засмеялся, противно запыхтев
в свой длинный нос.
– Вторая профа. Это я даже переоценил
вас, господа.
Здоровяк решил не оборачиваться, и,
стиснув зубы, просто смотрел в пол.