– И не говори…
– Кто же из нас первый на-падёт… –
Лекарь, зажмурившись от усилий, хмурился, будто действительно
выступал на сцене перед толпой фанатов.
Правда, его усилия не пропали даром.
Биби распахнула глаза, и пару мгновений удивлённо смотрела на
стоящего рядом псевдо-барда.
– Вдребезги заедет по
рога-а-а-ам!
– А-А-А! – закричала Манюрова и,
размахнувшись, всё-таки метнула камень.
Не знаю, откуда у неё была такая
сила, но, свистнув, снаряд разбился об лоб сатира с ножом, и тот,
даже не успев пикнуть, просто обмяк и свалился.
Второй растерянно отскочил в костёр,
и на нём вспыхнула шерсть. Заорав как недорезанный, сатир стал
нарезать круги и кувыркаться, пытаясь сбить пламя.
Анатолий же будто отключился от
нашего мира:
– Утро-о-ом… соберёмся группо-ой…
– Не…е…е…енавижу! – проблеял сатир и,
разогнавшись, понёсся в сторону барда.
– Не успеваю, Гера, – Боря, опустив
руку в кошель уже по плечо, поскакал вслед за пролетевшим
мобом.
Я тоже не ожидал такой скорости, и
побежал, замахиваясь дубиной.
– И найдём мы дойную козу! –
неожиданно закончил Лекарь и открыл глаза.
От последних слов козлорогий
беспомощно мекнул и затормозил прямо перед Толей, затряс
рогами:
– Не…е…е коза-а!
Лекарь же, недолго думая, перехватил
дубину двумя руками, размахнулся, и с криком долбанул прямо промеж
рогов. Мощным, рубящим ударом!
– На-а-а!
– Ме… – и сатир свалился у его ног,
вывалив язык.
– Ядрён батон, Толян! – Боря как раз
вытянул дубину и остановился рядом.
– Это было… – я вдохнул, не зная, что
сказать, – Ну, просто…
– А мне понравилось, – улыбнулась
Биби.
Улыбнулась, как ни в чём не бывало,
как будто несколько секунд назад не завалила моба метким броском.
Вот как раз к нашей рыжей у меня было больше всего вопросов.
– Ни слова, – процедил Анатолий,
стиснув зубы, – Никому не слова. Особенно моему отцу!
– Да не дрейфь, братуха, – Бобр
похлопал его по плечу, – Мы же пати!
– Не сомневайся, – я кивнул, едва
сдерживая улыбку.
Мой взгляд уже был прикован к
огоньку, висящему над сатиром. Завалили-таки.
– А это что? – Биби указала пальцем
на другого, который валялся возле костра.
Над ним тоже был огонёк, но вот рядом
лежала деревянная пластинка размером с книгу. Она подрагивала
красным светом, будто под ней неоновую подсветку включили.
И это сияние было прекрасно видно
даже под ярким греческим солнцем.