- Ма-аре-ек! - голос у него был сиплый и высокий, и вообще всем
своим видом он напоминал кота, налакавшегося валерьянки. – Марек, у
нас тут праздник!
Мареком Костю прозвали по двум причинам. Первая – производная от
фамилии «Марыгин», а вторая – из-за любви к творчеству Ярослава
Гашека.
- И что за праздник? – спросил Костя, он же Марек.
- Ха-ха! День албанской авиации! – сипло рассмеялся Дыба и
проследовал на кухню, оставив один из бокалов в руках у
Марыгина.
Марыгин отхлебнул из бокала и поставил его на стульчик, рядом с
электрическим чайником. Пить химическое пойло, которое притворялось
пивом не очень-то и хотелось. Электрочайник стоял на раздолбанном
стульчике в коридоре потому, что на кухне евророзетки не было, а
чай и кофе все хлестали ведрами, и таскать его из комнаты в комнату
было непрактично.
Из туалета вывалилась пьяная морда неопределенного пола,
возраста и социального происхождения - в халате и шлепанцах, и,
сделав грациозный пируэт, проследовала в комнату Дыбы. Костя скинул
ботинки, и направился к себе.
Квартира эта, предназначенная для проживания магистрантов
мужского пола, представляла собой кошмар перфекциониста и
нескончаемый поток поводов для удивления у любого адекватного
человека. Например, туалет находился около входной двери, а ванная
и умывальник - в другом конце этой шикарной жилплощади.
Заселяли сюда как-то не рассчитывая количество спальных мест в
комнатах, и поэтому Костя оказался в холле за шкафом. В общем-то,
парень привык к спартанским условиям, да и конфликтовать с парнями,
втискивая своё спальное место в одну из комнат не хотелось, и
поэтому он устроил себе что-то вроде берлоги, отгородившись
массивным шкафом, ширмой из сломанной кровати, поставленной на
дыбы, и подвешенной на протянутую через весь холл веревке
шторой.
Буйный голос ставшего недавно модным исполнителя Михаила
Калачика с легкостью пробивал тонкие стены и шибал в тяжелую
голову. Попойка у Дыбы была в самом разгаре. Костя стянул футболку
и прямо в джинсах рухнул на кровать. Прикрыв глаза, он постепенно
осознавал, что поспать ему не удастся, и поэтому, матерясь сквозь
зубы, сел, нашарил пачку чая в шкафчике, специальное металлическое
ситечко с крышкой, прихватил со стола объемную керамическую чашку и
отправился заваривать чай.