Я так и замер с разинутым ртом и пытался подсчитать в уме. И когда уже начал приходить к заключению, что лорд Халл собирался лишить наследства жену и родных детей в пользу дома отдыха для кошачьих, Холмс мрачно взглянул на Лейстрейда и произнес фразу, показавшуюся мне абсолютно non sequitur[2]: «И я, конечно, там расчихаюсь?»
Лейстрейд улыбнулся. Улыбка его была преисполнена чрезвычайного добродушия.
– Ну, разумеется, мой дорогой Холмс! И боюсь, громко и не один раз.
Холмс вынул трубку, которую только что с таким наслаждением посасывал, изо рта, секунду-другую глядел на нее, затем подставил дождевым струям. Я, уже вконец растерявшийся, молча следил за тем, как он выбивает из нее отсыревший и дымящийся табак.
– И сколько же раз? – спросил Холмс.
– Десять, – со злорадной улыбкой ответил Лейстрейд.
– Подозреваю, что не только эта пресловутая запертая комната подвигла вас сесть в открытый экипаж в столь дождливый день, – мрачно сказал Холмс.
– Подозревайте что хотите, – весело ответил Лейстрейд. – Боюсь, что вынужден вас покинуть, прямо здесь. Текущие дела, знаете ли… вызовы на места преступления. Если желаете, могу высадить вас с доктором…
– Вы первый и единственный знакомый мне человек, – заметил Холмс, – чье чувство юмора просто расцветает при плохой погоде. Интересно, что это говорит о вашем характере?.. Впрочем, не важно, обсудим это как-нибудь в другой раз. Лучше скажите мне вот что, Лейстрейд. Когда лорд Халл окончательно уверился, что скоро умрет?
– Умрет? – изумился я. – Но мой дорогой Холмс, с чего это вы взяли, что Халл…
– Но это же очевидно, Ватсон, – ответил Холмс. – «ПИЛ», я говорил вам о них тысячи раз. «Поведенческие индексы личности». Ему нравилось держать в напряжении близких с помощью этого своего завещания… – Уголком глаза он покосился на Лейстрейда. – И никаких распоряжений касательно имущества, я так полагаю? Никаких юридических актов, закрепляющих порядок наследования земель?
Лейстрейд отрицательно помотал головой.
– Совершенно никаких.
– Странно, – заметил я.
– Ничуть не странно, Ватсон. Поведенческие индексы личности, не забывайте об этом. Халл хотел поселить в них веру, что все достанется им, когда он соизволит, наконец, умереть, окажет им такую любезность. Но на самом деле ничего подобного делать не намеревался. В противном случае это противоречило бы самой сути его характера. Вы согласны, Лейстрейд?