— Успокойся, я и сам планировал просить Валентина Михайловича о
встрече. А тут, видишь, как все удачно складывается. Говоришь,
жизненно важно? — задумчиво произнес я. — Это очень хорошо...
— Да? — обрадованно воскликнул Пётр, — Отлично! Так что,
поехали? Экипаж уже ждет!
— Ну погоди, я хоть приведу себя в порядок! Нехорошо как-то.
Пойдём ко мне.
Пока я собирался, Петр рассказывал мне о своей семье. У
Валентина Михайловича было две законные супруги. Старшая, Елена
Владимировна, урожденная Оболонская, родила супругу одного лишь
ребенка, собственно, Петра. Младшая, Ирина Александровна, имела не
столь высокое происхождение, являлась дочерью богатейшего
московского купца. Её дочь, Анастасия, была уже сосватана, а
младшенькому, Матвею, недавно сровнялось четыре года. Глядя, с
каким воодушевлением Петр рассказывает о сестре и брате, я понимал,
что их связывают искренние, теплые взаимоотношения. И даже
позавидовал. У самого-то не семья, а змеиный клубок. Да и в своей
прошлой жизни не имел ни сестры, ни брата.
Вспомнив родителей, я загрустил. Как они сейчас, что случилось с
моим телом, потерявшим душу? Плачет ли мама у больничной койки, на
которой я лежу в коме? Или меня считают без вести пропавшим? Или...
Или, потеряв свою суть, тело умерло, и мои родные посещают могилку?
На глаза навернулись непрошенные слезы. Все, надо собраться! Не
время раскисать! Изменить я ничего не могу, а вот, потеряв
присутствие духа, могу устроить себе могилку и здесь. И горевать-то
на ней никто не будет.
— Ну что, Петь, я готов, осталось только кое-что захватить по
пути — и можем выдвигаться.
Оказалось, Петр прибыл за мной на открытых санях. Устроившись
под теплющими медвежьими мехами, мы рванули по заснеженным улицам.
Э-э-эх, куда там транспорту из будущего! Никакие крутые иномарки не
могут дать того невероятного ощущения, что испытал я во время
поездки на санях! Приглушённый снежным покровом топот коней, снег в
лицо, лихой посвист ямщика... И мимо проносятся сказочные пейзажи,
деревья, сверкающие изморозью, особняки, укутавшиеся в снежные
шубы... Перед одним таким мы и остановились. Выбравшись из мехового
гнезда, мы поплелись ко входу.
Ввалившись в теплый дом, мы, хохоча и отфыркиваясь, отряхивались
от снега, я осторожно извлек из-под шубы чудом уцелевшие после
бешеной езды подарки для родни Петра. Пройдя в парадную залу, я
раскланялся с Валентином Михайловичем, приложился к милостиво
предложенным для поцелуя ручкам разнаряженных дам, вручив каждой по
цветку из императорской оранжереи. Главе семейства преподнёс
бутылочку той самой травяной настойки...