Я ходила, как заведенная, по комнате, не зная, чем себя занять. Все, абсолютно все валилось из рук. Пятнадцать минут, двадцать, двадцать пять... Каждая минута тянулась до безобразия медленно и нудно. Но больше всего раздражала неизвестность. Там, в десяти метрах от меня, сейчас решалась моя судьба, а я сидела и совершенно ничего не предпринимала. Разве это правильно? Неужели я могла вверить свою жизнь двум до недавнего времени неизвестным мне мужчинам? Как бы потом я не пожалела об этом!
Быстро сунув ноги в мягкие тапочки с кошачьей мордочкой, я, как мышка, стала пробираться в сторону гостиной. Да, я хотела подслушать их разговор! Нет, мне совершенно не было стыдно за это!
Гостиную от моей комнаты отделял длинный узкий коридор, по краям которого располагались гостевые спальни. Маленькими шажочками я продвигалась по нему в сторону гостиной, с силой напрягая слух, но все было тщетно.
– Да что они там, на языке глухонемых, что ли, общаются? – прошептала себе под нос.
Вход в гостиную был отделен от коридора большой витражной дверью с причудливым узором, и сейчас она была наглухо закрыта. Именно поэтому я ничего и не слышала. С другой стороны, больше я могла не переживать, что меня заметят за таким непристойным занятием, как подслушивание взрослых разговоров.
– При чем здесь это?! – глухо возмущался Горский.– Ты реально думаешь, что ему есть дело до моей дочери?! Не смеши меня! Этот ублюдок слишком просто отделался, я тебе скажу! Сколько прошло времени? Почти месяц? Ну и где он? Приехал, позвонил? Да я ему услугу, считай, оказал, избавив от своей дочери!
– Она все равно ему все расскажет, – не без сожаления ответил Лерой.
Черт, они говорили о Тимуре! Я сама еще не знала, как поступить. С одной стороны, не сказать ему я не имела права, но с другой – отец был прав. Прошел месяц, как я уехала, а Тимур ни разу не дал мне о себе знать. Ему все равно. И лезть в его праздную жизнь с клубами и блондинками мне совершенно не хотелось. А может, я просто боялась потерять последнее, что у меня оставалось, – надежду?
– Пусть так. Но только после суда! Мне проблем с Федей больше не нужно! Понял? – жестко, но тихо заключил отец.
– А Ермолай? Договор с ним действует только на Ксюшу. И то ты его нарушил, разбив Черниговскому морду. С ним бесполезно будет говорить, ты же знаешь! – Лерой опять вспомнил этого Ермолаева, а я все задавалась вопросом, кто же он такой. Нет, я точно его не знала, но фамилия... Фамилия казалась смутно знакомой.