Мейсон жестом отмахнулся от вопроса и продолжал:
– На руках у нее – тщательно сделанный маникюр. Волосы зачесаны назад, практически никакой косметики, даже губы не накрашены. Ко всему в придачу в сумочке полно денег и залоговых квитанций.
Дрейк, нервно жующий резинку, взглянул на Деллу Стрит, потом снова перевел глаза на Мейсона и заявил:
– Что-то я тебя плохо понимаю, Перри. Ты к чему-то клонишь, но я никак не могу уловить к чему.
– Перед нами колонка цифр, а сумма внизу никак не сходится. Как себя ведет деревенская девушка, попадающая в большой город? Надевает лучшее, что у нее есть, пытается выглядеть максимально привлекательно. Симпатичные девушки из провинции стараются принять утонченный вид. Они накладывают много косметики, если идут на прием к адвокату. Они обязательно заглянут в парикмахерскую, как только попадут в город.
– Она обеспокоена. У нее не было времени на парикмахерскую, – высказал свое мнение Дрейк.
– А на маникюр оно нашлось? И, кстати, в парикмахерской она тоже побывала и специально попросила зачесать волосы назад, чтобы казаться невзыскательной простушкой. Провинциалка сэкономила бы на туфлях, а потратила бы больше на пальто. В любом случае она никогда бы не надела те туфли, которые были на мисс Фарр. Пальто не сочеталось с другой одеждой и обувью, волосы – с ногтями, а лицо – с ее рассказом.
Дрейк быстро работал челюстями. Внезапно он выпрямился в кресле.
– Черт побери, Перри, ты хочешь сказать, что она… она…
– Конечно, – кивнул Мейсон. – Она скрывается от правосудия. Она хотела, чтобы какой-нибудь адвокат вытащил каштаны из огня. Она не стала представляться своим настоящим именем, а назвалась просто сестрой Сильвией.
– Да будь я проклят, – медленно произнес Дрейк. – Ты, наверное, прав, Перри.
– Конечно, я прав, – заявил Мейсон, словно говорил об элементарных вещах. – Именно поэтому я почти согласился взяться за ее дело. Меня заинтересовал ее характер, проблемы, с которыми она столкнулась, ход мыслей, ее изобретательность, благодаря которым она выбрала именно этот подход. Большинство девушек или разразились бы слезами, устроили истерику, или обладали бы достаточно твердым характером, чтобы выпалить всю правду. Ее нельзя считать прожженной жизнью, но, похоже, она может за себя постоять. Она напугана, но не дает волю слезам, полагается только на себя, изобретательна. Она снесла в ломбард все ценное, что у нее имелось, купила дешевое пальто, сделала прическу, благодаря которой стала менее привлекательна, но совсем забыла о туфлях и о маникюре.