Точно клоун!
— И только свежая орочья кровь поможет снова обрести мне веру в себя… Пойду стряхну пыль с залежавшегося без дела славного паладинского полуторника. Нордмар ждёт своего освободителя! — увлечённо нёс он какую-то чепуху, Женьке, не увлекающейся компьютерными играми, непонятную. — А ты обращайся, если что. За советом.
И ушёл, подмигнув на прощание и оставив её в одиночестве пялиться на свою озадаченную физиономию в зеркале.
— Загорская, ну ты даёшь! — Маринка ржала как лошадь, не обращая внимания на взгляды проходивших мимо людей.
Уроки закончились, и девчонки, наслаждаясь погожим деньком, пошли прогуляться в сквер неподалёку от школы, купили мороженого и уплетали его, сидя на скамейке, когда Евгения поведала подруге о случившемся накануне инциденте в комнате Святослава и договоре, который они с ним заключили после.
— Подавишься, — рыкнула она на Маринку, и та действительно стала откашливаться, поперхнувшись мороженым.
— Накаркала, блин! — отдышавшись, выговорила та Женьке, стучащей по её спине. — Всё нормально, хватит.
— Пойдём, воды возьмём…
— Да сиди, потом, — отмахнулась Марина.
— И что мне теперь делать? — вернулась к теме разговора Женя.
— Шутишь? Делай так, как говорит Серый! Такого сообщника ещё поискать — уж он-то знает Кедра, как облупленного.
— Но это же Светик! — скорчилась та.
— Блин, Загорская, ты так говоришь, будто это дядя Сеня, а не твой брат!
Дядя Сеня был местной знаменитостью — всем известным бомжом-алкоголиком, обитающим в их районе, не совсем «дружившим» с головой, хоть и до жути безобидным.
— Да какой он мне брат!
— Какой-никакой, а в обиду тебя не даст…
— Мы сейчас об одном и том же человеке говорим, Лисицына? — наморщила нос Женька.
— Дура ты, Загорская…
— Сама такая…
— Сама такая, — передразнила подругу Марина. — Не видишь элементарных вещей у себя под носом — зациклилась на своём Максиме. Стадный инстинкт в действии, чесслово! Вы, девки, как стадо баранов…
— Овец, тогда уж.
— Точно, — подхватила она, — овец. Запали на него все разом, будто других парней рядом нет. Да тот же твой Светик, если уж сравнивать, поинтереснее Кедрова будет.
— Неужели? — Женька с вопросительной ухмылочкой уставилась на подругу.
— Вот представь себе! — ничуть не смутилась та. — Если б меня — чисто гипотетически — заставили выбирать между Кедром и Серым, я бы ещё задумалась, кого предпочесть. А знаешь почему? Потому что Слава — личность! — изрекла она, демонстративно подняв палец вверх. — А Макс — самовлюблённый придурок. Но ты-то, понятное дело, этого видеть не можешь сквозь свои розовые очёчки.