– Мне показалось, вы сказали, что находились с ней в весьма отдаленном родстве?
– Все относительно, мистер Мейсон! Ха-ха-ха! Я и не заметил этой игры слов. Что ж, поскольку других родственников у нее нет, я являюсь ближайшим. Надеюсь, вы понимаете меня, мистер Мейсон?
– Я не разделяю ваш оптимизм, – отрезал адвокат. – И еще я никак не пойму: чего вы от меня хотите?
– Господи, но это же очевидно! Я хочу, чтобы личные вещи Элен хранились у меня как память о бедной девочке. Я понимаю, что вы торговались на распродаже, чтобы расшевелить публику, поскольку вам ее вещи совершенно не нужны. Как я понимаю, вы уплатили за них пять долларов.
Мистер Фейллон поднялся и вынул из кармана заранее приготовленные пять долларов. Мейсон даже не пошевелился, чтобы взять деньги. Посетитель повернулся в сторону Деллы Стрит.
– Я полагаю, – сказал он, – финансовыми вопросами занимаетесь вы?
Делла Стрит вопросительно посмотрела на адвоката, тот едва заметно покачал головой. Фейллон стоял посреди кабинета, переводя взгляд с Мейсона на Деллу Стрит, на его лице отразилось недоумение – было видно, что он никак не ожидал отказа.
– Извините, я не понимаю, – произнес он. – Может быть, я недостаточно ясно сформулировал свою просьбу?
– Нет, почему же, я все понял, – ответил Мейсон. – Я купил пакет, который меня заинтересовал. В нем находились личные дневники Элен Кадмус и некоторые другие вещи. Если бы меня это не интересовало, я не стал бы платить пять долларов, как вы считаете?
– Вы сказали, личные дневники, мистер Мейсон?
– Точно, – ответил адвокат, пристально глядя в глаза посетителю. – Довольно подробные дневники.
– Но, мой дорогой мистер Мейсон, какую ценность могут представлять для вас, известного адвоката по уголовным делам, какие-то личные девичьи дневники? Вы же, извините за выражение, не собираетесь совать нос в тайны погибшей девушки?
– Почему нет? – спросил Мейсон.
– Как – почему нет! – потрясенно воскликнул Фейллон. – Как это – почему нет! Господи, мистер Мейсон, вы, конечно, шутите!
– Конечно, не шучу, – жестко ответил адвокат. – Я зарабатываю на жизнь знанием законов и пониманием человеческой природы. Мне приходится выступать перед судом присяжных, проводить перекрестные допросы свидетелей. Я должен понимать людей гораздо лучше, чем обычный обыватель.