Из его товаров меня насмешил «Коба», средство от тараканов.
– А средство против Коб не знаешь? – спросил я. – Похоже, это случай, когда лекарство горше болезни.
– Средств-то хватает, – ответил Тимофей. – Спроса нет. Вот «Кобу» разбирают за милую душу.
– А тебе лишь бы заработать!..
– Money-money, – уважительно произнес он. – Нынче за все приходится платить. Знаешь, сколько стоит кило железа? Пару-тройку мэнчиков.
– Получается, по твоей лавке разбросаны двадцатки да полусотни, – заметил я, кивая на стенд с гантелями. – Чего ж не запираешь в сейф?
– Ты вот зубы скалишь, а давеча один пытался вынести за пазухой пудовый блин.
– Ого!.. Наверно, не хиляк?
– Так ведь и я не слаб!
– Отделал его, да? Все ж ты куркуль.
– Конечно, не «милосердный самарянин», – спокойно признал Тимофей. – Зато не халявщик, как многие. Чужого мне не надо, но и свое за так не отдам.
– Жадный, да?
– Жадный – кто разевает рот на чужое. А я уж тогда скупой.
– Тоже ведь не достоинство?
– Я тот, кто есть. И не строю из себя благодетеля, лишь бы обирать ближних. По нынешним временам и честность – много.
– Похоже, достали тебя ворюги, – заметил я.
– Да уж, – вздохнул он. – Я чаял, тут мы достигли предела, отмеренного людям, – ан нет. Понятно, когда прут с голодухи, – но ныне-то откуда взбрык?
– Значит, недооценил ты человечью природу. «Нам нет преград».
– Нас губят две вещи, – объявил Трофим. – Зависть да лень.
– И глупость, – прибавил я.
– Это-то ладно, – не согласился он. – Мы не дурее прочих, токмо думать ленимся. И делать тож – покуда нас раскачаешь!.. А ежели кто умыслит да предпримет чего, тут ему и сделают укорот, чтоб не рыпался.
– Так ведь ты лишь и озабочен, как вынудить ближних раскошелиться, по возможности не прибегая к грабежу. Все эти твои подарки, полуоплачиваемые покупки, «счастливые» часы, «карточки покупателя»… Не стыдно играть на слабостях нации?
– Не я это придумал, – возразил Трофим. – И не отсюда это пошло, если разобраться. Хотя у нас такие приманки работают лучше, – добавил он, подумав. – Кто здесь не любит лотерей!..
– Ну, я не люблю.
– А это оттого, верно, что ни разу не выиграл.
Тут он угадал: сколько ни навязывали билетов, ни одного серьезного попадания – уж такая судьба. Так что не мне выступать с разоблачениями.
– Вот что мне нравится, – сказал я, снимая с крючьев двуствольный убойник. – Российская ведь работа – а какая игрушка!