Ляхи вели себя ожидаемо. В город
зайти 16 числа они побоялись. Разбили лагерь в нескольких
километрах и «дисциплинировано» ждали, когда вершиловцы уберутся.
Даже парламентёра побоялись прислать, поинтересоваться, что опять
не так. Но оставлять Ротшильда с тонной платины, несколькими
тоннами какао-бобов, произведениями искусства, и несколькими
тысячами переселенцев было нельзя. Шляхта! Тормозов нет. Пока зубы
есть будут кусаться.
Привёз Якоб почти двести семей
морисков. Если считать в семье по шесть человек, то получится
тысяча двести. Ещё еврей прихватил и своих. Ну, или почти своих. С
кораблей сошли двадцать семь семей марранов. Это евреи, которых в
Испании окрестили. Но сейчас Филипп решил и от них избавиться. Вот
кто первый нацист, куда там Гитлеру. Кроме жителей Пиренейского
полуострова Ротшильд привёз почти сотню семей рижан и других
прибалтийских немцев. Они уплыли вместе с ним в Испанию, когда
город шведы захватывали, и вот теперь вернулись. Просто молодец
Якоб. Это ведь ещё около тысячи человек. Одно маленькое «но». Где
теперь взять триста двадцать телег? И без того все в Риге и её
окрестностях скупили.
Пётр бросился в порт. Речные
судёнышки были. Хоть до Витебска можно часть людей доставить. Туда
сразу и гонца отправил, пусть скупает телеги и лошадей. Но по
Западной Двине тысячами лодьи не плавают. На зафрахтованных
плавательных средствах едва треть уместится. Пришлось отправлять
парламентёров к ляхам. «Продайте милостивые паны сто пятьдесят –
двести телег. И мы уберёмся. А то не уберёмся». А что, продали. Вот
как не терпится оказаться от русских подальше. Правильно, вся
дорога на Митаву, куда отступали доблестные «лыцари», завалена
горками и горищами польских трупов раздетых. Даже у человека с
крепкими нервами появится желание оказаться от этого «ландшафтного
дизайнера» подальше.
Одним словом, выехали только
двадцатого августа. И за первый день проделали «целых» десять
километров. Нахапанные телеги постоянно ломались. Люди постоянно
хотели есть и пить. Полевые кухни не справлялись. Их просто не было
рассчитано на добавку в три тысячи переселенцев. Опять вперёд
полетели десятки, скупать по окрестным сёлам всё съестное. Так ещё
ведь и умирали люди. Нужно было хоронить их.
На пятый день, когда более-менее
организовали движение, Пётр оставил караван. Перед этим в Вершилово
гонца отправил, пусть собирают хорошие телеги и выдвигаются к
Смоленску, и все резервные полевые кухни прихватят. Сам же с двумя
десятками Афанасия Бороды, десятком Бебезяка и польским десятком,
помчался в Москву. До него дошёл слух, что царь ввязался в войну с
Крымским ханством на стороне Османской империи. Ничего подобного
Пётр из истории не помнил. Полная ерунда. Неужели Османы воевали с
крымчаками, своими самыми верными вассалами и кормильцами. Ну, тут
грех не поучаствовать. Тем более что и силы есть. Нет, не
вершиловский полк. Казаки есть прикормленные и деньги есть.
Непременно нужно поучаствовать. А ещё по дороге нужно посетить
Силантия Коровина. Определиться нужно, сколько семей переселенцев
можно оставить в смоленских вотчинах. Вершилово не готово к приёму
такого числа, нужно хоть немного пристроить по дороге. А ещё нужно
в Москве часть переселенцев по воде отправить, всё скорость
увеличится, да и прокормить людей будет проще. А вообще, нужно
выстраивать логистическую цепочку для желающих перебраться в
Россию, судя по общению с Якобом Ротшильдом, из Испании, Алжира,
Туниса и Марокко теперь пойдёт целый поток морисков, марранов и
славян. С одной стороны замечательно, а с другой о людях нужно в
пути заботиться. Что бы Ротшильд делал, если бы они не оказались в
Риге, ушли бы на несколько дней раньше. Однозначно бы не справился.
Где бы он в разорённом городе столько телег и лошадей нашёл? А
продовольствие на три тысячи человек? Повезло бывшим испанским
подданным и немцам.