Недалеко от воды, на камне, увитом виноградной лозой, сидит девушка поразительной красоты. Заметив мой взгляд, она медленно поднимается и направляется ко мне.
– Я знаю, что тебе нужно. Я уже давно жду здесь тебя.
Легкий ветерок перебирает золотые кудри молодой красавицы.
– Есть город… – Слова, словно ушат холодной воды в стужу.
Мое тело покрывается гусиной кожей, и я вздрагиваю. Кажется, что ее губы остаются недвижимыми, когда она говорит. Что это? Оптическая иллюзия? Тепловой удар? Но нет, стоящая передо мной девушка более чем реальна.
– Есть… – повторяет она.
В голове моей вихрь вопросов, но я не решаюсь задать их вслух.
Она улыбается, и в это мгновение я забываю обо всем на свете. Гордая, величавая осанка девушки и мечтательная улыбка будоражат душу, мешают думать свободно, размышлять. Длинное платье в оборках – словно продолжение струящейся мутноватой речной воды, узел тяжелых кос – будто копна выцветших водорослей. Мысли путаются. Я мучительно пытаюсь собраться, но она уже захватила власть надо мной.
– Там, – ее рука властно указывает на восток, где струится дымка, и сложно что-то разглядеть в мареве. – Ты найдешь все ответы там. Поторопись.
Я киваю, отчего-то слепо доверяя ей.
– Но как? – Первые слова даются мне с огромным трудом.
Она прикладывает палец к губам и игриво смотрит на меня. А затем медленно разворачивается и уходит прочь. А за ней шлейфом расцветают жуткой и нечеловеческой красотой багрово-черные тюльпаны.
– Скажи хоть имя! – в отчаянии кричу я вслед.
И как шепот ветра еле слышно доносится:
– Аксинья…
Ощутимо тянет гарью. Я чувствую, что уже близко. Мои слова подтверждает и пепел, который медленно кружится вокруг меня, оседая на землю мягким покрывалом. Через стекла шлема кажется, что это снег. Видимость ухудшается с каждым пройденным метром. Что скрывает от меня пепельное покрывало? А вдруг за этим саваном меня ждет смерть? Или я уже на ее территории? Но мне совсем не страшно. Байкеры не умирают, они становятся ветром.
В небе проносится стая птиц. Отсюда невозможно разглядеть, являются ли они угрозой для меня. К счастью, они не проявляют особого любопытства и, немного покричав над моей головой, уносятся прочь.
Есть город, говорила она. И есть мечта. И я к ней иду.