Ваш Андрей Петров. Композитор в воспоминаниях современников - страница 46

Мы познакомились на фильме «Путь к причалу». Пригласить ленинградского композитора Андрея Петрова мне порекомендовала музыкальный редактор Раиса Александровна Лукина, которая работала со мной почти на всех фильмах. Он приехал – молодой, застенчивый. Я сказал ему, что срочно нужна мелодия песни. Поскольку матрос Чапин поет ее за кадром, к съемкам должна быть готова фонограмма. Он спросил, есть ли слова. Я объяснил, что для меня важнее мелодия: она будет лейтмотивом фильма. А слова напишем потом.

Петров уехал в Ленинград и через неделю привез мелодию. Сыграл. Я сказал, что хорошо, но можно еще поискать. Он опять уехал и через неделю привез другую мелодию. Сыграл. Я опять сказал, что можно еще поискать. И так двенадцать раз. Остановились на тринадцатом варианте – мое любимое число.

Теперь мелодию надо было утвердить в музыкальной редакции. Но главный музыкальный редактор ее забраковал: музыка с западным душком – несоветская музыка. Не русская. Я возразил: не русская, но и не западная. Мы, говорю, использовали мелодии народных песен чукчей – у нас же все действие происходит на Крайнем Севере, в Арктике (эту версию нам подсказала Раиса Александровна).

Музыка была утверждена.

Написать слова я попросил поэта Григория Поженяна. Он написал: «Если радость на всех одна, на всех и беда одна…». В слове «е-сли» две ноты, а в мелодии – три. Поженян потребовал, чтобы Петров выкинул ненужную ноту. Я сообщил об этом Петрову. Тут уж деликатный Петров не выдержал.

Телеграмма: «Москва. „Мосфильм“. Данелия. Я написал тринадцать вариантов мелодии, пусть этот Жеженян заменит одно слово».

Поженян – задира, боксер, бывший десантник, узнав, что его назвали Жеженяном, пришел в ярость и рвался в Ленинград, чтобы набить Петрову морду. Конфликт уладили так: сказали Поженяну, что фамилию исказили на телеграфе, а переделывать ничего не надо – ни слова, ни музыку. Споем безграмотно: «е-е-сли» – тремя нотами. Так и поет ее в фильме актер Валентин Никулин.

Песню записали, она нам понравилась, но мелодию никто не мог запомнить – ни члены съемочной группы, ни я сам. «Не будут петь, – понял я. – Ну и не надо. Главное – есть настроение».

Когда фильм был готов, мы повезли его в Мурманск и показали морякам. Ночью меня разбудило пение. За окном пьяные голоса нестройно выводили нашу песню: «Е-е-сли радость на всех одна, на всех и беда одна…»