Платон подскочил к Нике, оттолкнул Игоря, присел рядом с ней, осторожно обхватил ладонями ее голову и чуть откинул назад.
– Пулевое, – прохрипел он севшим голосом.
– Что? – растерянным шепотом переспросил Игорь.
Платон осторожно опустил Нику на железную решетку, повернулся к Игорю и произнес странным, каким-то деревянным голосом:
– Она мертва.
Секунду или две Игорь смотрел на Нику выпученными глазами, потом схватил ее за плечи, рывком потянул на себя и быстро, скороговоркой, произнес, обращаясь к Платону:
– Вместе! Как с бокалами, помнишь?! Давай!
Повторять не понадобилось. Оба, Платон и Игорь, пристально уставились на входное отверстие пули. Кожа вокруг ранки слегка завибрировала, потом из багровой дырочки выплеснулся темный сгусток крови… А вслед за тем показалась и сама пуля, темная, чуть сплющенная, она вывалилась из ранки и с тихим стуком упала на асфальт.
– Ника, дыши! – закричал Игорь, схватив девушку за плечи и встряхнув. – Я приказываю тебе – дыши!
– Мы не сможем, – произнес у него за спиной Платон. – Слишком поздно.
– Заткнись! – рявкнул, не оборачиваясь, Келлер.
– Она мертва, Игорь, – все тем же деревянным голосом сказал Платон. – Ника умерла.
Игорь его уже не слушал. Он положил пальцы на багровую ранку и сосредоточился.
– Что ты собираешься делать? – спросил Платон.
Игорь не ответил. Лицо его побелело, голубые глаза словно бы выцвели, стали прозрачными, как вода.
– Келлер, хватит! – голос Платона сорвался на хрип. – Дай ей уйти.
– Нет, – сказал Игорь.
– Отпусти ее… Прошу.
– Нет! – еще яростнее произнес Игорь.
Платон увидел, как ранка на лбу Ники затянулась тонкой, полупрозрачной кожицей.
– Помоги мне! – хрипло попросил Келлер.
– Что? – не понял Платон.
– Мне нужна твоя помощь. Дай руку!
Игорь схватил Платона за руку и судорожно стиснул его ладонь своими горячими сильными пальцами.
– Что ты собираешься делать? – тихо спросил Платон.
– Я верну ее, – ответил Игорь. – А теперь помолчи.
И он закрыл глаза. Пару секунд ничего не происходило, а затем Игорь вдруг оцепенел, дыхание его остановилось, а пальцы, сжимающие ладонь Платона, стали стремительно холодеть. Платон испугался, что друг умер, но почти тотчас же взял себя в руки и сосредоточился на лице Игоря.
– Нет! – глухо, почти беззвучно произнес вдруг Келлер, и Платону показалось, что голос донесся не из гортани друга, а откуда-то издалека, из такого далека, что и представить себе невозможно.