Пауза затянулась.
Лу стояла и молча смотрела на меня, будто решая, что же ей
делать. Я сидел на земле и мысленно выбирал между обезглавливанием
и ударом мечом в грудь, потому что такое обращение с богиней не
может остаться безнаказанным, а старый, бомжеватый наружности жрец,
готовился самостоятельно отправиться на аудиенцию к Жнецу Фору. Ну
а что, дед почти древний, сердечко вот-вот не выдержит и все,
фьють, полетела душа в рай, или куда она там летит на встречу с
местным богом-покровителем ночи и загробной жизни.
— Ничтожество, — не сказала, а выплюнула богиня, — но, чтобы так
оскорбить богиню надо быть в некоторой степени отважным. Или ты
просто тупой?
— Ась? — Я понимал, что Лу ждет от меня какого-то
членораздельного ответа, но ничего в голову не шло, так что я решил
выгадать себе немного пространства для маневра этой секундной
заминкой.
— Ты же тоже видела, так? — Я все же заговорил но, как истинный
сын Земли Обетованной, ответил вопросом на вопрос.
Глаза богини Лу превратились в не сулящие мне ничего хорошего
щели.
— Ты же видела, кто я такой и откуда, так?
— Ты не воин, ты бесполезный червяк. Боги обещали мне героя, а
подсунули тебя.
— И для чего тебе этот герой нужен? — Впервые у нас с Лу
завязалось подобие диалога. Я четко понимал, что от итогов нашей с
ней беседы зависит моя жизнь, и пусть еще минуту назад я смирился,
что придурошная девица снесет мне голову своим коротким мечом,
умирать все же не хотелось.
Лу немного замялась, будто бы решая, стоит на меня вообще
тратить время или нет.
— Я — выходец из технологичного, высокоразвитого мира, который
почти всю свою жизнь постигал различные науки и при этом почти не
работал. Потому что надо было учиться.
Мне надо было продать этой богине хоть что-то, хоть какой-то
эпизод моей биографии, чтобы она посчитала меня потенциально
полезным или хотя бы не убивала. Походило это на самое важное
собеседование в жизни.
— Я потратил на учебу шестнадцать лет, а сейчас мне всего
двадцать шесть. Сколько учатся дети в этом мире? — Прямо спросил
я.
Лу задумалась.
— Учат благородных, детей купцов, зажиточных горожан и крестьян,
если они посчитают какого-нибудь своего отпрыска достойными траты
на них денег и времени учителей. К чему этот вопрос?
— Ты хочешь сказать, здесь учатся не все? — Опять включив еврея,
ответил я вопросом на вопрос.