Потом двенадцатичасовая смена, закрытие кассы, проверка зала,
запереть салон, поставить на сигнализацию и домой. После девяти
маршрутка №104к уже не ходит, так что добираюсь на том, что первое
придет на остановку и при этом движется в нужном мне направлении.
На самом деле, выбор достаточно велик.
После десяти я уже дома, сажусь за ноут и, под ужин с баночкой
пивка включаю какой-нибудь сериальчик. Все это повторяется по
графику два-через-два и длится уже третий год. По выходным я обычно
сижу в своей комнате, игнорируя ворчание своего пожилого
арендодателя, Валентины Петровны, которая считает, что мой ноутбук
взорвет ее счетчик и пустит нас обоих по миру, и смотрю те же
сериалы. О почти круглосуточно работающем телевизоре на сорок два
дюйма диагональю, который ей подарили на юбилей дети и внуки,
Валентина Петровна удобно забывает. Тем более, ее внук, который по
ее мнению, учится на инженера, а на самом деле — в шараге — сказал,
что телевизор света крутит мало. С другой стороны, ничего такого
про ноутбуки он не говорил, так что мой девайс стабильно является
причиной перерасхода электроэнергии в отдельно взятом жилище.
Мои слова о том, что ноутбук жрет в разы меньше, чем ее
телевизор, транслирующий в помещение трешачину федеральных каналов
буквально от рассвета и до заката, Валентина Петровна предпочитает
тоже не слышать. Потому что я на инженера не учился, а учился на
бухгалтера.
Да, когда я переходил в выпускной класс и в полный рост встал
вопрос, в какой институт я буду поступать, моя маман
безапелляционно заявила, что путь мне, как и ей, в бухгалтеры. На
самом деле моя родительница во многом была права. Характер у меня
был достаточно спокойный, местами нордический, цифры я любил,
представление о бухгалтерии и о том, что это такое из бесконечных
рассказов матери о работе и ее телефонных разговоров с подругами,
имел.
Тогда на секунду шевельнулся червячок сомнений, что, наверное,
стоило бы пойти учиться на программиста или в другую перспективную
сферу, на что маман категорически заявила: «Антон! Налоги надо
считать всем!». Последним гвоздем в крышку гроба моих персональных
профессиональных амбиций было упоминание того, что, скорее всего,
на группу из тридцати человек я буду чуть ли не единственным
парнем.
Конечно же, никакой разнузданной студенческой жизни не
получилось.