— Мне нужен храм, алтарь и добрые дела. Ты не воин, трофеев
добыть не сможешь, как и награду от какого-нибудь короля или
императора. Так что надо просто заработать денег и построить его
самим. А там, может, и получится найти мне нового жреца, —
продолжила богиня.
— То есть это наш план-капкан?
— План… что? Ну, да. Так я вижу наш путь, Антон. Поэтому я тут,
с тобой. Зарабатываю себе на новый храм, — Лу невесело улыбнулась,
глянув на амбарную книгу перед собой, и сейчас была как никогда
похожа на обычного человека.
Отогнав от себя ненужные и в даже опасные для своего здоровья
образы, которые появились, пока я смотрел на Лу — может, эта
чертовка читает мои мысли, да просто виду не подает— я отвел взгляд
от богини и вернулся к работе.
По возвращению домой мы нашли заплаканную Зору. Оказалось,
сегодня к ней приходил муж сестры, опять взять в долг. На этот раз
женщина отказала, потому что они и так уже должны были пять
золотых, которые надергали у нее за последние пару лет. В ответ, по
рассказам Илия, зять ей знатно нахамил: «тощая вобла» и «бесплодная
дура» — было самым ласковым из его слов.
Что делать, было категорически непонятно. Как-то утешать
полузнакомую женщину сложно, тем более, я не до конца понимал ее
отношения с сестрой и ее семьей. Но и оставлять все, как есть, я
считал недопустимым.
Решение пришло, откуда не ждали. В дом вошел уже знакомый нам
кузнец Ирвинг, который работал в мастерской неподалеку и постоянно
помогал вдове с ее котлами, печью и прочим металлом, который она
активно использовала в своей работе. Плату он брал чисто
символическую, обычно напрашиваясь на ужин, так что только слепой
бы не заметил, чего он протоптал дорогу в дом одинокой женщины.
Ирвинг был старше Зоры. На вид я бы дал ему лет сорок пять, а,
может уже и пятьдесят. Седина в волосах и бороде почти наполовину
закончила свою работу по перекраске мужчины в старцы, но сам Ирвинг
был еще крепким и сильным мужчиной. Невысокого роста, почти на
полголовы ниже Зоры, которая была достаточно высокой и могла прямо
смотреть мне в глаза, кузнец казался почти квадратным. Впрочем, при
его работе это было неудивительно. При этом Ирвинг был крайне
молчалив и скуп на эмоции, и дело заключалось не в посторонних —
даже когда он оставался с Зорой наедине, он просто молча продолжал
работать, односложно отвечая на любые вопросы женщины.