Дурачок с яркими фарами уже выехал из двора, потому что бьющего
в глаза света я более не ощущал. Я почти начал свое обычное «Ой,
извините, я не хотел», но когда моя рука опустилась, извинения
застряли в горле.
— Ой… — Все, что я успел сказать из своей дежурной фразы, что,
прямо скажем, мужественности мне в сложившихся обстоятельствах не
добавляло.
А мужественность и отвага мне бы в этот момент пригодились.
Стоит начать с того, что машина, дорожка во дворе, окружающие
дома и вообще сама Балашиха пропали. Просто исчезли. Я стоял на
границе какого-то лесопарка, буквально в чистом поле.
А вот девушка, которую я на самом деле чуть не сбил с ног,
присутствовала, причем была она тут не одна. Прямо за ее спиной
мялся какой-то дед бомжеватой наружности, очевидный алкаш. Так как
живу я на свете не первый год, да еще и родился в Калуге, глаз у
меня был наметанный.
Такие персонажи либо хмуро провожали взглядом покупателей
супермаркетов, либо, пытаясь удержать надвигающийся колотун
интоксикации, которая их пропитым организмам была противопоказана,
просили случайных прохожих «не проходить мимо и посодействовать их
культурному мероприятию, на которое не хватает буквально пятьдесят
рублей». Необходимая для культурного времяпрепровождения с
несколькими такими же синяками сумма, конечно, от персонажа к
персонажу менялась. Все зависело только от наглости синяка и
близости губительного чувства трезвости. Могли попросить и десять
рублей, и сотку. Как-то раз, за чекушку, которую я должен был
купить для них в вино-водочном отделе, синяки предлагали спеть пару
песен. Хором и с чувством. Страшно подумать, какой концерт мне
могли бы закатить прямо у дверей магазина за пол литра.
Отведя взгляд от деда-алкаша, я присмотрелся к девушке, пытаясь
понять, что она забыла рядом с этим опустившимся элементом.
А посмотреть было на что.
Девушка была невысокая, еле-еле выше моего плеча, с правильными
тонкими чертами лица, темными волосами ниже плеч и в контактных
линзах фиолетового цвета — настолько ярких, что я заметил это даже
в окружающем полумраке. На вид — точно первокурсница, максимум курс
второй. Хотя может и вовсе учиться еще в выпускном классе, сейчас
дети стали такими акселератами, что ни в чем нельзя быть
уверенным.
То, что передо мной не восьмиклассница, я понял как раз по
глазам. У малолеток взгляд более пустой, бессмысленный. Сейчас же
на меня точно смотрел полноценный и почти взрослый представитель
вида Homo Sapiens женского пола. Но самое странное было не в
цветных контактных линзах — этим уже не удивить, а в крайне
специфичном наряде, по которому я понял, что передо мной то ли
анимешница-косплеерша, то ли завсегдатай ролевых выездов.