Аля неуверенно кивнула, косясь на кубок с горящим в нем
пламенем. Оно притягивало взгляд, манило необъяснимой теплой
энергией, точно от него исходила песня.
— Что вы… делаете? — дернулась Аля, когда Павена
откинула край одеяла и поднесла кубок к опухшей подвернутой лодыжке
правой ноги.
Ох, гадкие-гадкие оказались те туфли! Из-за них не только нога
пострадала, но, похоже, и с головой творилось что-то неладное. Еще
более неладно выглядело намерение старухи Павены «лечить»
растяжение огненным пуншем. Или что там у нее плескалось в чаше?
Аля тихо пискнула, готовая бежать прочь, но на удивление сильная
рука Павены не позволила отдернуть ногу.
— Это магия Короля-Феникса. Она исцеляет, — терпеливо
объяснила она, как маленькой.
— Неверо… Невероятно, — замерла Аля, когда ощутила,
что неприятный вздутый комок вокруг косточки стремительно
рассасывается и ступня восстанавливает свою подвижность. В ее
привычном мире ни один чудо-врач не сумел бы сотворить ничего
подобного.
— Либо неудачное перемещение стерло тебе память, либо ты и
правда из очень дальних мест. Юная волшебница, полагаю, неверно
открыла портал?
— Я не волшебница… И порталы… существуют только в
сказках.
— Хм… ты с материка Кита?
— Нет.
— Может быть, с дальнего края Архипелага Ската?
— Нет, нет и нет! Я не слышала об этих местах. И не
понимаю, о чем вы говорите. Я с Земли! С планеты Земля! Понимаете?
И мне очень! Очень хочется вернуться домой!
Уж если она невольно попала в какое-то шоу, то, возможно,
следовало подыграть странной женщине. Но Аля видела, что огонь не
обжег, а тело ее отозвалось благодарной легкостью на эти
согревающие прикосновения искрящихся оранжевых лепестков.
— Ты в мире Весп-Лак. Земля… Земля, — задумчиво
повторила Павена, покачиваясь из стороны в сторону. Она что-то
вспоминала или же сопоставляла факты. Потом резко встала и,
пообещав скоро вернуться, кинулась прочь из комнаты, сказав Але не
вставать и не волноваться. Еще она указала на поднос с фруктами,
стоявший на низком изысканном столике подле кровати. Там же
оказался кувшин с прозрачным душистым соком.
«А если они захотят меня отравить? Или усыпить? И проснусь я уже
в темнице или в другой непонятной комнате?» — вздрогнула Аля,
но жажда мучительно скребла в пересохшем горле, мешая думать.
Сок полился из вытянутого позолоченного кувшина в такой же
позолоченный кубок и оказался чудесным на вкус. В нем угадывалась
сладость маракуйи, но освежал он как лимонад с мятой. Фрукты тоже
были совершенно незнакомые: на блюде красовались гроздья крупных
красных ягод, отдаленно напоминавших виноград, также предлагались
сушеные финики или что-то подобное им. Узнавались по вкусу и форме
только желейные рахат-лукумы. Аля задумчиво пощипала красные ягоды,
утоляя неожиданно пробудившийся голод: значит, с завтрака прошло
немало времени. Вскоре она отметила, что травить или усыплять ее не
намерены, с радостью снова наполняя кубок.