Народ вёл себя так, будто я эту премию уже получил.
На меня смотрели с почтением, так, будто я стал, например, выше ростом на несколько голов, или пришёл сюда, весь увешанный орденами, или в короне на голове, с державой и скипетром в руках, в горностаевой мантии на плечах.
Надо же, как действуют на людей подобные известия!
Было мне и смешно, и грустно.
Я переглянулся с вами и увидел, что вы реагируете на всё происходящее сходным образом.
Вокруг ваших глаз уже собирались лучистые морщинки улыбки.
В это время на веранду ввалилось ещё человек десять гостей. Один из них тащил на плече внушительных размеров видеокамеру, а под мышкой нёс раздвижной треножник.
За ним шла накрашенная дама в тёмных очках и несла сумку с кассетами и микрофон.
Их встретили криками:
– Алейников!..
– Премия!..
– Нобелевская!..
Мужик с видеокамерой, ни минуты не мешкая, установил своё съёмочное орудие на треножник – и, бросив короткий взгляд в ту сторону, куда ему указывали разволновавшиеся посетители веранды, то есть на меня, принялся меня снимать.
Я попытался было объясниться с публикой ещё разок, но куда там!
Картина получалась такая, что хоть караул кричи.
Девицы в купальниках, только что вернувшиеся с моря, придирчиво расспрашивали меня, сколько же я теперь денег отхвачу.
Проснувшиеся от шума похмельные молодые ребятишки предлагали всем скинуться и широко отметить событие.
Какой-то щуплый мужичонка, – поэт-юморист из Старого Крыма, как оказалось, – пробивался ко мне, издалека ещё призывая меня помочь ему издать книгу.
А тут ещё подъехала машина – и на веранду завалилась компания из Феодосии.
Видя весь этот бедлам, вы встали с места.
Все затихли.
Вы сказали публике:
– Я считаю, что Володя Алейников достоен не только Нобелевской премии, но и большего.
Публика выжидающе слушала.
Вы продолжили:
– В газете сказано: «обсуждается вопрос о выдвижении». Это ведь не значит ещё того, что премия у Володи в кармане. Такое дело так вот сразу не делается. Придётся и подождать. Поняли теперь, что к чему?
Но публика – не хотела понимать.
У неё появился повод для выпивки и всеобщего веселья.
Вы поглядели на своих гостей, махнули рукой и сказали, обращаясь только ко мне:
– А впрочем… Пусть веселятся!.. Володя, я рада. Всё у вас будет хорошо. Вы только работайте, пишите. Остальное произойдет само собой. Вы знаете давно, как я люблю вашу поэзию и верю в вас. Давайте-ка посидим вот здесь, в сторонке, рядом.