Анна Ивановна словно окаменела. Высоко подняв брови, она прижала ладони к груди и почтительно перестала дышать. Да, таких «изворотов» она ещё не слышала! Павел Германович, оценив ситуацию, посмотрел на жену и… даже засомневался в её благонадёжности.
Перемена показалась разительной. «Надо же, – думала Анна Ивановна, – а ведь, мужчина из себя такой видный, вежливый, обходительный… очень, а шершавые слова знает… откуда-то?»
Изречения Комкова несколько грубовато коснулись дивана и – непонятно за что – комода, картин и всего дома в целом. Досталось даже хозяевам: а чего они тоже… мельтешат тут.
Милые добрые хозяева молча стояли у распахнутой настежь двери, растерянные, не зная, что и делать? Но всё когда-нибудь кончается. Комков, не переставая разбрасываться эпитетами, вырвал наконец-то из лап «озверевшей» пружины ненаглядное чадо.
«Серафима, за мной!» – приказал Комков, поставил Жоржика на пол и твёрдым шагом направился к выходу.
Сима, миловидная женщина, не «добравшая» до тридцати полных лет, растерянно оглядывалась вокруг. Хорошо знающий Симу человек мог прийти в изумление, увидев сейчас её глаза, которые отчего-то были полны слёз, готовых выплеснуться. Сима смотрела на окружающий мир с каким-то недоумением – смотрела так, будто видела всё впервые или… когда-то очень давно, ещё в детстве.
Столь быстрая и необъяснимая перемена, странным образом изменившая её облик, озадачила и Жоржика. Он не мог понять: хорошо это или плохо.
Глубоко вздохнув, Сима покачала головой. И сделала она это так, точно отгоняла от себя назойливые противно мелькающие мысли.
Оставив без внимания слова мужа, она подошла к сыну.
– Ну-ка, снимай штаны! – не терпящим возражений тоном потребовала она. – Увечья твои осматривать будем.
– Ну, мам? – оглядываясь на окружающих, запротестовал Жоржик. Но, не рискуя быть раздетым насильно, да и не заметив должного сочувствия, он нехотя подчинился.
– И это всё? – глядя на царапину, поинтересовалась Сима.
– Да, кажется… вроде бы… – пытаясь через плечо осмотреть ранение, ответил Жоржик.
В этот момент от входной двери, уже распахнутой, раздался голос отца, мужа: «В больницу его… немедленно!»
– Зелёнкой обойдёмся, – присев на диван и помогая десятилетнему сорванцу заправить рубашку, твёрдо сказала Сима. Уже улыбаясь, она спросила у сына: