Сначала она долго, со слезами на глазах, смотрит на нее, в смысле Нина на кофточку, потом становится неразговорчива, а к вечеру семья, предчувствую неизбежное, разбегается по углам и сидит там тихо и кротко, как мыши под веником, потому как у Нины наступает критическое состояние души, которое можно определить как «двадцать лет назад она была мне впору».
За ночь процесс усугубляется и переходит в острую стадию. Утром Нина объявляет о том, что садится на диету.
– Душа моя, зачем тебе нужно, чтоб радующие глаз округлости сменились царапающими эстетические чувства костлявостями? – неосторожно осведомляется муж и огребает. И за то, что ему все равно, как жена выглядит, и что вот тут уже почти целлюлит, и что полочка для шляп полгода как висит на одном гвозде.
Соблюдать диету сложно. Еще сложнее, если рядом постоянно едят, жуют, лопают, топчут и нагло жрут в три горла.
Дочь Анна, шестнадцатилетняя стройная красотка, способна за триста метров от магазина до дома на ходу умять батон и с порога заорать:
– Дайте поесть! Я голодная как не знаю что!
Сын Тимофей, тощий, как глиста сушеная (ласковое определение из уст свекрови, недолюбливающей невестку и тонким образом дающей понять, что оная невестка дурно заботится о детях), ест как птичка – вдвое больше своего веса.
У мужа Михаила, лингвиста, работника сугубо кабинетного, аппетит лесоруба, весь день бодро машущего топором на свежем морозном воздухе.
Кот Бонифаций… А что, кот Бонифаций – не хуже других.
Мама Нина объявляет, с этого дня все переходят на здоровую пищу: овощи, фрукты, салаты, отварная курица без соли, и прочая, и прочая, как-то даже до пророщенных зерен пшеницы дошло. Никаких жиров и канцерогенов!
Неделю семья живет в предгрозовой атмосфере, то бишь неподалеку погромыхивает, но молнией по башке пока не стучит.
Нина теряет молочную розовость и розовую молочность кожи и моментально приобретает склочные и крайне неприятные черты характера.
Муж Михаил старается не прислушиваться к бурчанию в животе, протестующем против кардинальных перемен, и гонит от себя тяжелые мысли о том, что его мама, возможно, не так уж и ошибалась.
Дочь Анна мрачно хрумкает капустный салат и ярко демонстрирует сложности пубертата.
Сын Тимофей после уроков заходит к однокласснику Голубченко Тарасу, маму которого вопросы похудения при ее пятьдесят восьмом размере не волнуют, и наворачивает там по две тарелки борща. Еще и вечером туда же норовит – Голубченко-мама, как правило, жарит много канцерогенной картошки с канцерогенной жирной свининой.