На третьем месяце тщетных усилий пристроить клиента Кате начали сниться кошмарные сны. Будто врывается в контору Вадимпетрович с кладбищенской корзиной цветов, ручку корзины обвивает траурная лента с надписью «От демона», а Вадимпетрович кричит ужасным демоническим голосом:
– Отдайся мне!
А то и чего похуже снилось.
Теперь представьте, что посреди ночи вас поднимает телефонный звонок, вы с колотящимся сердцем, в холодном поту, трясущимися руками снимаете трубку, а в ней пыхает пламенем Вадимпетрович с жалобами на очередную неблагодарную негодяйку.
Постепенно от жалоб Вадимпетрович перешел к угрозам, и Катя всерьез начала опасаться, не закопают ли ее на участке номер триста двенадцать, украсив могилу той самой корзиной. Вадимпетрович как-то нахваливал этот участок, на пригорочке, вид замечательный, сейчас не выкупите, потом локти будете кусать.
Не желая разбрасываться ценными участками, Вадимпетрович обратился в общество защиты потребителей. Из общества позвонили, долго ржали в трубку и посоветовали держаться.
Потом позвонили из суда. Сказали, что заявление у Вадимпетровича не приняли, но чувствуют, что не успокоится. Тоже ржали, хотя, казалось бы, суд, солидные люди.
Хозяйка конторы сказала:
– На учете он не состоит, я проверила. Все, Катя, либо ты разбираешься с ним сама, либо делай что хочешь, у меня нервы кончились на его кляузы отвечать.
Апрельским субботним утром соломинка переломила спину верблюда. Спросонья и сдуру Катя открыла дверь, и дверной проем набрякшей тучей заполнил недовольный Вадимпетрович.
Он решил, что в принципе Катя ему подходит, ладно уж. На безрыбье и рак рыба – так было написано на лице Вадимпетровича.
– Я человек положительный, покладистый, где ты другого такого найдешь в твоем возрасте, доходы у меня всем на зависть, и в смысле супружеских обязанностей я – ух!
И попытался просочиться в квартиру. С явным намерением немедленно приступить к исполнению супружеского долга.
Слава Богу, на шум вышел сердитый сосед-дальнобойщик, выкинул демона из подъезда и сказал уважительно:
– Ну ты, Катька, даешь, мне плешь проела, слово лишнее при тебе сказать боюсь, а сама вон как загибаешь!
Вадимпетрович попрыгал у входной двери, но на штурм не отважился. Однако пообещал вернуться. И не один. Впереди замаячил даже не участок номер триста двенадцать, а так, бурьян у кладбищенской ограды.