Мне не нравилось, что он относится ко мне слишком пренебрежительно и что я страдаю от его власти над собой. Постепенно в наши отношения вошло взаимное неудовлетворение, и мы с Арнольдом стали напоминать два куска кремния, которые при малейшем контакте высекают искры. Иногда случалось, что полученная в результате размолвок «искра» разжигала такой огонь, с которым мы оба не могли совладать. Раз в месяц у нас происходила серьезная ссора: Арнольд без всяких экивоков обвинял меня в том, что из-за предменструального синдрома я воспринимаю все слишком эмоционально. Оказывается, все наши беды были из-за женских гормональных циклов, а не из-за его нечувствительности и невнимательности ко мне. Неудивительно, что после таких ссор у меня наступал период самобичеваний и самокопания.
Однажды мне сделали небольшую хирургическую операцию по удалению бородавок, после которой я, как обычно, прилетела к Арнольду. После операции у меня ужасно болели руки, но я все же поехала искать Арнольда и нашла его на какой-то вечеринке. Он веселился со своими друзьями, и я смотрела, как они пускают «косяк» по кругу. Когда очередь дошла до Арнольда, явственно проступила темная сторона его характера – это было так, словно внезапно появился чертик из табакерки и начал всех пугать. Арнольд всегда паясничал сверх меры, но в этот раз он превзошел сам себя, показав всю свою неотесанность и дикость.
Обращаясь к Арти, он легко мог сказать: «Ты свинья, Арти. Ты все время жадничаешь и эканомишь тенги! Сходил бы с Джози куда-нибудь!» Арнольду ничего не стоило обидеть и свою девушку: «Вы знаете, как трудно с Бар-бар-хой и ее месячными. Эй, Бар-пи, буть повеселее сигодня».
Той ночью у меня просто не хватило сил смотреть на все эти выкрутасы, и я одна вернулась домой. В квартире никого не было, и компанию мне могло составить разве что радио. Уставшая и разбитая после ночных переживаний, я с трудом смогла забыться сном. Услышав скрип ключа в двери, я проснулась и похолодела от страха. В голове у меня крутилась лишь одна мысль: «Беги от него! Он не тот, кто тебе нужен». За весь остаток ночи мы не перекинулись с ним ни единым словом.
Утром он уехал, а я под бодрящий аккомпанемент радио села на уродливую кровать и стала писать письмо.
«Дорогой Арнольд! Последние восемь месяцев были самыми восхитительными в моей жизни, и я отдавала тебе все что могла, потому что я люблю тебя. Но ты часто обижал меня своим сарказмом или делал объектом своих розыгрышей и шуток. Ты обижал меня и обижал других людей. Когда я просила тебя остановиться, ты отвечал, что не стоит говорить за других. Я не представляю жизни без тебя, но какой выбор ты мне оставляешь? С любовью, Барбара».