Но так или иначе, им всем и в довольно срочном порядке пришлось выбираться по ночным окраинам из Альбарде, и уже отойдя километров на 10 от города и остановившись чтобы немного передохнуть Эдгар, отошедший тогда немного дальше от их стоянки чтобы разведать обстановку довольно быстро вернулся обратно и немного взволнованно и даже несколько заикаясь поведав свою новость троим оставшимся на привале друзьям просто привёл их всех в довольно-таки сильное и немного неоднозначное недоумение… Да, а всё дело было в том, что примерно в 150 метрах от их стоянки он просто наткнулся на… На эту ровную, песчаную, с двумя накатанными колеями и небольшими песчаными бугорками по краям Дорогу. Да, эту Дорогу, которой в тот вечер (или уже под утро) угодно было оказаться в окрестностях города Альбарде, да и ещё и примерно в 150 метрах от стоянки совершенно неожиданно оказавшихся «вне закона» беглецов…
Да, эта Дорога, Дорога, которая просто так обычно никогда не появляется…
Они посидели минут десять, и решили что пожалуй только эта дорога им сейчас и остаётся… Дорога, где они будут по крайней мере в полной безопасности, а в службе Госбезопасности они скорее всего через месяц или немногим больше просто попадут в списки безвести пропавших, и скорее всего уже не существующих граждан, ставших жертвой какой-нибудь катастрофы или попавших под какой-нибудь оползень…
Да, что что, а эта Дорога умела скрывать следы всех кто зачем-то, или почему-то отправлялся по ней в путешествие…
Да, а что касается наших путешественников… То Альберт ещё где-то года два назад стал вдруг как-бы случайно вспоминать, как-то видеть во снах, делать какие-то рисунки, изображавшие какие-то местности и пейзажи и совершенно неожиданно для себя вышел на какой-то слой памяти, где были и совсем другие люди и события, и совершенно другая страна, и что планета эта называлась Земля, что он был одним из начальников геофизической кафедры в одном из НИИ в Новосибирске, и как его однажды по очень важному звонку вызвали в Москву, где его ожидали… Да, и этот вид из окна его поезда, подъезжающему уже где-то к Нижнему Новгороду, и после этого… И поле этого воспоминания обычно как будто бы чем-то обрывались, и он опять сидел в своей большой холостяцкой квартире в центре Барагда, где он работал старшим инженером в отделе Коммуникаций и Мостовых построек, да, в Барагде, где он провёл и детство и юность, и беззаботные вольные студенческие годы, и после этого… Да, а о родителях ему известно было только то, что когда ему было только три года, то они отправились в экспедицию в один из горных районов для спасательных и восстановительных работ на одной из подстанций, и откуда они уже не вернулись… Внезапный горный обвал, тогда погибла почти половина всех выехавших специалистов, так не пройдя и половины той горной дороги… И всё остальное время он жил всё в том-же Барагде, окончил институт с отличием, получил хорошее место работы… И – вот ещё одна его жизнь, которая постепенно, но всё явственней и явственней стала, стала просыпаться в его воспоминаниях… Да, и что были города Москва, Новосибирск, Ташкент и Прага, что был такой институт… Точнее, он был, но не совсем такой, а более современный и более совершенный, и как они последнее время долго и упорно работали над несколькими и очень важными темами… Да, и что там, в каком-то загадочном и затерянном посередине больших и дремучих лесов Новосибирске у него остался сын, которому сейчас должно уже исполниться 12 лет и который уже давно ждёт, ждёт, когда он вернётся… Да, и тут, когда его воспоминания доходили до этой точки, как будто бы какая-то прозрачная и невидимая преграда останавливала их и он опять оставался в довольно современном стеклянно-бетонном Барагде, где каждое утро ездили поливальные машины, отлично работали метро и аэропорт, почти везде зеленели газоны очень часто украшенные несколькими скульптурами посередине небольших площадок, весьма аккуратно обставленных по краям скамейками…