Чем заняться, когда заняться нечем? Надо «убить» время, а как его убивать? Медленно и уверенно или быстро и точно?
Как хочется кофе. Без кофе я не могу существовать, а в ситуациях, таких как эта – подавно. Кофе. Мысль о чашке чёрного кофе, засевшая в мозгу, постепенно вытесняет другие мысли. И ещё бы грамм пятьдесят коньяка, чтобы не уснуть стоя. Третий час. Ночь. За стенами аэропорта по-прежнему веселится снежная буря.
Кафе. Сколько народу! Ещё бы! Все вылеты задерживаются. Чем ещё людям заняться, если не питьём и едой? Не люблю большого скопления людей. Иду в бар, в надежде на одинокий уголок.
Людей немного, думаю по причине завышенных цен. И пусть, лишь бы тихо.
– Пятьдесят грамм коньяка «Курвуазье» и чёрный кофе, пожалуйста, покрепче. Нет «Курвуазье»? Хорошо, пусть будет «Арманьяк».
Оглядываюсь по сторонам. За стойкой бара на высоком стуле сидит мужчина, у которого глаза смеются. Он похож на Шерлок Холмс: курительная трубка, задумчивое, строгое лицо, но глаза, или это освещение балует, преломляясь? Нет, освещение не причём, глаза смеются. Не улыбаются, смеются. В них столько света! Курит трубку, пишет. Письмо? Возможно. Пишет, как мы в молодости! Аккуратно, не спеша, что-то записывает в тетрадке. Обычной школьной тетради в клеточку! Наше время технологий, компьютеризации, тетрадка?… Но мне, как и ему нравится писать «по-старинке», как раньше. Теплей, уютней, по-домашнему. Ощущение соприкосновения с чистым, девственно белым листом согревает, создавая божественный интим, обоюдность мышления, согласия.
Коньяк сплошное разочарование. Чем его разбавили? Зачем портить напиток? Кофе, и на этом спасибо, запах зёрен и вкус кофе оставили.
Хочу курить. Сигареты в сумке, а вот зажигалка…
– Извините, разрешите прикурить?
Карий взгляд, обычные глаза, но улыбка в них так и плещется золотой рыбкой. Удобно ей там, хорошо. Я невольно улыбаюсь. Прикуриваю сигарету, благодарю, собираюсь вернуться за свой столик.
– Можно угостить Вас коньяком? У меня настоящий, хотите? – он смотрит прямо в глаза.
Я с удовольствием отпиваю коньяк.
– Вкусно. Не разбавленный, – улыбаюсь. – У Вас глаза смеются, – говорю, любуясь искорками радости в его взгляде.
– Правда? Я думал, что разучился смеяться и душой, и глазами.
– Вот как? Почему?
– Годы одиночества.
– Это как?