Она застыла взглядом на девице.
– Но надо чуть косметику убрать,
Одеть её немножечко попроще. —
Вопрос никак не мог найти ответ,
Хоть Ухова не уставала думать.
Девица двинулась, пересекая холл.
Наина обратилась к ней с вопросом:
– Простите, а вы не были в Москве? —
Та, видимо, совсем не знала русский.
– Excuse me, but at Moscow, have you been?
[12]– O, sorry I have never been at Russia
[13]. —
Наина думала: «И что девица врёт?
Ведь чувствует, что я её узнала».
– I beg your pardon – may be something else?
[14]– Nein, Danke
[15], – и Наина утвердилась,
Что «там», «тогда», и с этим же лицом,
Она конкретно вспомнила кого-то,
Кто мельком серой мышкой приходил.
И, чтобы убедиться, уточнила.
– А, как давно работаете здесь? Как вас зовут? —
– My name is Marta
[16], работаю уже четвёртый год.
—
Приход Васильева, исчезновенье Марты
Вписались в день, которым жил отель.
Наина сохранила удивленье.
Артем Семеныч выказал заботу.
– Вы отдыхайте, встретимся потом. —
– Я к вам зайду, когда пойду на ужин, —
Так холодно ответила она.
В апартаментах распускались орхидеи.
– Я не ошиблась относительно девицы?
Наина понимала, что Артём,
С огромной информацией событий,
Его уменьем разобраться в них,
Конечно, среагировал на Марту.
Васильев удивился на Наину:
Короткое из прошлого виденье
И всплыло, и нашло определённость.
Наина умудрилась просчитать.
– Вы четко распознали «хаусклининг».
И, может быть, поведаете – как? —
– Для русских, но не знающих Россию,
Для всех самонадеянных людей,
Не буду я пускаться в объясненья,
Что мы по прежним калькам, как всегда,
Сначала слово в воздухе напишем,
И доски к нему станем прибивать.
Иначе мы не строили заборов.
В поселке, где всего-то две дороги,
И ставят лишь фонарные столбы,
Приходит вдруг незваный «хаускипинг».
На личике – столичный марафет.
И бейджик – не бумажка на булавке,
А правильный промышленный продукт. —
– Что ж вы, когда во всем разобрались,
Её на месте не разоблачили? —
– Я на вопрос – вопросом: а зачем?
Пускай себе, что надо подчищает.
Что думать мне о глупости такой.
Сейчас же я взглянула и узнала.
И что она тогда для вас нашла? —
Артем Семенович внезапно снял очки.
Его глаза, утратив защищенность,
Придали выражение лицу,
Как будто бы у умной хищной птицы,
Спокойно ждущей гибели добычи,
Заведомо назначенной ему.
– Поверьте мне, что я, Наина Львовна,