По пути я обратил внимание на то, что пол пещеры устилали
«пирамидки» ужасно похожие на экскременты. Моя свободная рука
неохотно легла на рукоять топора. Ей уже надоело сражаться. Но
делать было нечего — кто-то же здесь насрал, да ещё не хило так
нагадил. Мне бы понадобилось минимум десять присестов, дабы
сотворить хотя бы одну такую Вавилонскую башню, а их тут были
сотни. Вот же мерзкая дыра!
Но помимо отвращения и обоснованного страха встретиться с
производителями куч, меня обуяла надежда на то, что отсюда есть
выход, ведь в пещеру как-то же проникали те, кто тут наследил. Не
через жёлоб же они прилетали сюда? А значит, не всё так плохо.
Параллельно с этими размышлениями я вышел из пещеры, прошлёпал
пару метров по узкому подземному ходу и натолкнулся на развилку из
трёх путей. Естественно, что тут не оказалось никаких указателей. Я
по очереди сунулся в каждый из коридоров, выбирая наиболее
приветливый, но все они оказались одинаково негостеприимными:
извилистые, неровные и со спёртым воздухом. Любой из них мог
оказаться дорогой к свободе или в логово засранцев. Мда, как бы мне
не промахнуться, как в тот раз, когда я залез в окно не к своей
девушке, а к её маме. Мне тогда пришлось отдуваться за двоих. Шучу,
конечно. Я в ту чудную ночь просто зацепился членом за трубу и
спустился, как по канату.
Ладно, шутки в сторону. Пора выбирать. Я ещё раз посмотрел на
подземные коридоры и остановил свой выбор на том, который вёл
налево. Вроде бы в той стороне я видел глубокий каньон, когда был
на борту корабля. Возможно, проход выведет меня именно к нему.
Я осторожно двинулся по галерее, освещая путь фонарём и повторяя
про себя, что мне совсем не страшно, никто на меня не нападёт, да и
вообще я ничего не боюсь. Но как только среди шелеста моих шагов
раздался приглушённый писк, то я едва не обделался, и лишь потом
сообразил, что где-то рядом надо мной насмехается мышь. И я уже
хотел обматерить её, но тут из пятна мрака появился улыбающийся
бес, который стал лихо распевать, цокая копытами:
— Какой чудесный день, какой чудесный я и песенка моя.
— Рад за тебя, — мрачно бросил я, глядя на его влажный пяточек,
похожий на розовую розетку.
— А я за тебя, — лихо оскалился тот. — Ты поучаствовал в такой
грандиозной битве! Стольких светлых порезал! Но в этой бочке мёда,
есть ложка дёгтя… На какой хрен ты спас того светляка с распоротым
брюхом?