Хлад засипел, задёргался ещё интенсивнее, но мне на помощь тут
же пришёл наставник, ударив в голову духа струёй огня. Затем ещё
одной и ещё... С каждым ударом тварь усыхала, становилась меньше и
в какой-то момент просто распалась на сочащиеся голубой жидкостью
куски. Я уронил на останки ещё один шар огня и понял, что резерв
вновь пуст — я ещё не успел восстановиться.
— Это надо сжечь, как и капли крови, что остались внизу, —
произнёс наставник. — Ты, я вижу, пуст; у меня тоже немного
осталось. Придётся жечь костёр.
Тварь выгорала долго, особенно останки, что обнаружились в
подвале. Закончили мы ближе к вечеру и уставшие, но довольные
собой, направились спать. Был и один приятный момент во всём этом —
сердце духа. Небольшой голубой самоцвет, легко помещавшийся в
ладони, оказался ценнейшим средством для возвышения — из разряда
больших кристаллов.
— Прибери его, — посоветовал учитель. — Такой камушек можно
использовать, чтобы восстановить любой из своих внутренних резервов
за считанные секунды. Правда, для тебя это слишком расточительно,
но лучше всегда иметь подобный запас.
— Нет, наставник, возьми себе. Я видел, как гаснут на твоих
чётках бусины, осталась всего две светящиеся. Тебе сейчас гораздо
нужнее этот кристалл.
— Что ж, я приму этот дар, — улыбнулся монах, принимая сердце
духа. Он сжал его в ладони, и через миг на чётках засветились уже
шесть камней, а с раскрытой ладони на землю осыпался голубой песок.
— А теперь пойдём к артефакту, посмотрим, что же там изменилось.
Эх, придётся вновь читать хроники...
В подвале храма изменилась не только колонна, но и сама
атмосфера. Вместо гнетущего, давящего страха я теперь чувствовал
просто холодную отчуждённость, сквозь которую раздавался едва
слышимый зов. Такой, словно кто-то родной в толпе безликих людей
прошептал моё имя, которое я вроде услышал, но его больше не
повторяют. И вот стоишь и вслушиваешься, всматриваешься — а вдруг
повторят? Увы, повтора не было, лишь сожаление...
— Я не читал о подобном, — произнёс наставник, обходя колонну по
кругу. — Везде артефакт упоминается как ледяной столб, всегда так
было. Неужели хранители ошибались, охраняя долгие годы совсем не
то, что предполагали?
— Холод по-прежнему исходит, — произнёс я, почти касаясь
колонны. — Может, ледяной дух, наоборот, сдерживал артефакт,
забирая себе часть силы?