Настроение мое, похожее на переливающийся всеми цветами радуги мыльный пузырь, как-то вдруг сразу потускнело.
Прекрати, приказала я себе. Это просто маленький приятный эпизод. Ничего больше. Ничего особенного.
Я вошла в квартиру и увидела в прихожей кроссовки Германа. Значит, уже вернулся. Можно быстренько пообедать и поехать в Сестрорецк или еще куда-нибудь.
Он сидел на кухне, мрачно глядя в одну точку.
- Что-то случилось? – испугалась я.
- Откуда я знаю, случились вы там с доктором или нет, - ответил он ядовито. – Тебе лучше знать. Быстро что-то. Места не нашлось перепихнуться? Или у него на тебя не встало?
11. 10.
- Что? – переспросила я, хотя все прекрасно слышала. Каждое слово.
- Дурочку только не надо включать, - поморщился Герман. – Я вас видел. В пекарне. Дай, думаю, зайду, хлебушка куплю. А вы там сидите у окошка, и он так нежно тебе ручку гладит. Что, за грудь постеснялся подержаться?
Не так давно я писала научпоп для детей про всякие природные явления. В частности, как образуется иней. У него есть интересная разновидность, которая называется инеевые цветы – отложение мелких кристаллов льда на теплой почве при резком похолодании. Я прямо чувствовала, как нарастает внутри лед. Это был именно мороз после тепла. Что бы я сейчас ни сказала, это выглядело бы жалкими оправданиями. Совершенно бессмысленными. Потому что Герман свои выводы уже сделал.
Сцены ревности у нас были чем-то обыденным, почти рутиной. Правда, никогда еще он не скатывался до такой грубости и пошлости. Поначалу подобное меня очень сильно обижало.
«Я тебе что, давала повод думать, будто готова лечь под первого встречного? – спрашивала я, едва сдерживая то ли слезы, то ли крепкие слова. – Или дело в том, что с тобой в постели оказалась через две недели, а не через два года ухаживаний? Ты в ком настолько сомневаешься: во мне или в себе?»
Выяснялось, что я как-то не так на кого-то посмотрела, улыбнулась, не то сказала, в общем, позволила себе что-то лишнее. К счастью, до терминального маразма («ты помыла голову, значит, идешь к любовнику» или «он на тебя посмотрел, значит, ты послала ему телепатический сигнал») дело не доходило. Очень скоро я поняла, что доказывать что-то Герману, когда он завелся, дело неблагодарное. Поэтому молча предоставляла ему возможность накручивать себя до победного конца. При легкой форме обострения он быстро выдыхался и замолкал, даже просил потом прощения. При тяжелой – собирал сумку и хлопал дверью.