– Мы действительно ему нравились, – решительно произнесла Гейл. – Он стоял там и буквально объяснялся нам в любви. Тамаре мы тоже понравились, в этом Дима не сомневался. Просто ей трудно выражать свои чувства – у нее в жизни «кое-что случилось», и она слегка повредилась в уме. Дима не объяснил, что именно случилось, – а кто мы такие, чтобы спрашивать? Наташа тоже нас полюбила, но она в последнее время вообще ни с кем не разговаривает, только читает. Вся его семья любит англичан за гуманизм и честность. Впрочем, «гуманизм» – это мое слово; как он там сказал?..
– Что у англичан «добрая душа».
– Короче говоря, мы стояли в конце туннеля и дружески обнимались, а он твердил, что у нас золотые сердца. Господи, как можно объясняться в любви человеку, с которым ты обменялся всего несколькими словами?
– Перри? – позвал Люк.
– Мне в нем почудилось что-то героическое, – ответил тот, прижимая руку ко лбу – верный признак беспокойства. – Сам не мог понять, откуда такое впечатление. Я разве не упомянул об этом в документе? О «героическом»? Мне показалось, что Дима… – Перри пожал плечами, как бы сбрасывая со счетов свою никому не нужную сентиментальность. – Я подумал: вот оно – достоинство под обстрелом. Только я понятия не имел, кто в него стреляет и за что. Я ничего не знал, но…
– Тебе хотелось подстраховать его над пропастью, альпинист, – подсказала Гейл – впрочем, довольно добродушно.
– Да. У него случилась беда. Он нуждался в нас.
– В тебе, – поправила она.
– Да. Во мне. Именно это я и пытаюсь сказать.
– Тогда продолжай сам.
– Он повел нас в обход дома, – начал Перри и вдруг замолчал. – Полагаю, вы хотите подробного описания? – строго спросил он у Ивонн.
– Да, – ответила та столь же деловито. – Все, вплоть до мельчайших деталей, если вас не затруднит.
И она вновь педантично принялась за свой конспект.
– Там, где мы вышли из зарослей, начиналась старая дорога, усыпанная чем-то вроде красной окалины, – возможно, ее проложили строители, когда подвозили материалы. Нам пришлось карабкаться вверх по склону, огибая рытвины.
– С пакетами в руках, – пробормотала Гейл. – Ты – с набором для крикета, я – с подарками для младших, в самой затейливой обертке, какую только удалось найти, то бишь довольно посредственной.
«Интересно, кто-нибудь подслушивает разговор? – задумалась она. – Не со мной – с Перри. Он у нас главный герой, а я так, побоку».