Я хотела сесть, но из-за раны не смогла даже пошевелиться. Поборов желание опять впасть в забытье, я собрала все силы и открыла глаза.
Туман медленно рассеялся, и я наконец увидела говорившего. Дышать стало совершенно нечем. Прямо передо мною был он. Наверное, я опять потеряла сознание или брежу… Поразительно, но на склонившемся ко мне лице тоже отразилось крайнее замешательство. Выглядело это так, будто он одновременно смотрел на меня, сквозь меня и в то же время мимо.
– Гэбриел… – Я первой решилась нарушить молчание. Во рту появился сладковатый привкус крови.
Он вскочил на ноги и навис надо мной. Его красота не могла принадлежать этому миру. Белокурые локоны обрамляли лицо с идеального рисунка скулами и подбородком. Омут глаз – затянет навсегда, если в него попадешь, а попасть тянуло неудержимо. Вся его фигура казалась охваченной сиянием – должно быть, это дорисовало уже мое воображение.
Он отвернулся от меня. Высокий, больше шести футов ростом, он был великолепно сложен – стройный, мускулистый. Гэбриел сжал кулаки, и на руках проступили вены.
Я хотела еще раз произнести его имя, но разжать зубы оказалось труднее. Вместо слова получился вскрик. Рану пекло нещадно. Пуля из серебра и свинца выжигала плоть, делая боль нестерпимой. Увидев, как я страдаю, он снова бросился ко мне.
– Как? – выкрикнул он, а мне показалось, что слово вспорхнуло с его языка, будто мотылек.
– Мне знакомо твое лицо… – попыталась ответить я, хотя не была уверена, что его вопрос был адресован мне.
Гэбриел скользнул по мне взглядом, расстегнул куртку и разорвал на мне футболку, обнажив рану. Затем снял свитер и рывком дернул рукава. Бережно касаясь, он перевязал им мое раненое плечо как можно туже, чтобы остановить кровь. Бросив взгляд на мое запястье, он отвернул манжет куртки, и его лицо исказилось от боли: он смотрел на следы клыков Джоны – свежие, воспаленные. Вздрогнув, перевязал мне запястье вторым оторванным рукавом.
Гэбриел повернулся через плечо, посмотрел на Джону, и я почувствовала, что тот, растерянный, попятился назад.
– Надо извлечь пулю, пока ты не умерла от потери крови, – решительно произнес Гэбриел.
– Хорошо, – кое-как выговорила я.
Он склонился надо мной: ему явно было страшно – оттого, что он не знал, кто я и что со мной делать дальше.