– Выпрашивать деньги?!
Малыш даже привскочил, до того это предложение показалось обидным. И покраснел при мысли, что он будет просить милостыню.
– Я этого не могу, господин О'Бодкинс!
– А, не можешь!..
– Не могу!
– А можешь жить без пищи? Тоже не можешь?.. Ну, так я тебя предупреждаю, что заставлю это испытать, если не придумаешь способа добывать деньги!.. А теперь убирайся!
Добывать деньги… в четыре с половиной года! Правда, он их уже зарабатывал у владельца марионеток, да еще каким ужасным образом! Кто увидал бы его в эту минуту, забившегося в угол со скрещенными руками и опущенной головой, не мог бы не пожалеть ребенка. Какой обузой была жизнь для маленького создания!
Эти бедные малютки, когда они еще не совсем придавлены нищетой, страдают сильнейшим образом. Никто не вникал в их чувства и не может пожалеть их!
И после придирок О'Бодкинса Малышу еще приходилось выносить проделки школьных проказников. Они старались натолкнуть его на зло, не пренебрегая ни глупыми советами, ни колотушками.
Особенно старался Каркер, что объяснялось, конечно, его развращенностью.
– Ты не хочешь просить милостыню? – спросил он однажды.
– Нет, – ответил твердым голосом Малыш.
– Так нечего, дурак, и просить. Надо просто брать!
– Брать?..
– Ну да!.. Когда проходит хорошо одетый господин, у которого из кармана выглядывает носовой платок, надо подойти и легонько вытянуть платок.
– Оставь меня в покое, Каркер! – А иногда с платком попадается и кошелек.
– Но ведь это значит красть!
– И в кошельках у богатых людей лежат не копперы, а шиллинги, кроны и золотые монеты, которые и делятся потом между товарищами, болван ты этакий!
– Да, – подхватил другой, – и тогда, показав нос полицейскому, удирают.
– А если попадешь даже в тюрьму, так что ж из этого? Там не хуже, чем здесь, даже лучше. Дают хлеба и картофельного супа, которыми наедаешься досыта.
– Я не хочу… не хочу! – повторял ребенок, отбиваясь от негодяев, швырявших его как мячик.
Грип, вошедший в это время в комнату, поспешил вырвать его из рук расходившихся мальчишек.
– Оставите вы его в покое?! – закричал он, сжимая кулаки.
На этот раз он действительно рассердился.
– Знаешь, – сказал он Каркеру, – я тебя нечасто бью, по уж если примусь, тогда…
Оставив свою жертву в покое, они проводили Малыша взглядами, которые ясно выражали, что за него снова примутся, как только Грипа не будет. А заодно при случае разделаются с ними обоими!