Суббота, 16 февраля
Наконец вернул сегодня все библиотечные книги: «Одинокого мужчину» Кристофера Ишервуда, «Английскую любовную лирику» Джона Бетчемана, «Сцены провинциальной жизни»
Уильяма Купера и «Записки из подполья» Достоевского. Набежал штраф в семь фунтов восемьдесят пенсов. Дежурила моя наименее любимая библиотекарша. Не знаю, как ее зовут, но она из Уэльса, и у нее экстравертные очки.
После того как я выписал и вручил ей чек, она спросила:
– А банковская карточка у вас есть?
– Да, – ответил я. – Только она дома.
– Тогда, боюсь, я не смогу принять у вас этот чек.
– Но вы же меня знаете. Я сюда раз в неделю прихожу вот уже полтора года.
– Боюсь, я вас совершенно не узнаю, – ответила она и вернула мне чек.
– Борода у меня недавно, – холодно промолвил я. – Возможно, вам имеет смысл попытаться меня визуализовать без оной.
– У меня нет времени на визуализацию, – сказала библиотекарша. – Особенно после сокращений.
Я показал ей свой маленький снимок, который ношу в бумажнике. Еще с добородных времен.
– Нет, – упорствовала она, скользнув по нему взглядом. – Я не узнаю этого человека.
– Но этот человек – я! – заорал я. За мной уже выстроилась целая очередь, и все жадно прислушивались к нашему диалогу.
Очки библиотекарши гневно блеснули.
– С тех пор как начались сокращения, я здесь работаю за троих. А вы мне работу только усложняете. Пожалуйста, ступайте домой и найдите свою банковскую карточку.
– На часах уже 5.25, библиотека закрывается через пять минут, – сказал я. – Даже Супермен не успел бы за это время слетать туда и обратно, заплатить штраф, выбрать четыре книги и выйти до закрытия.
Кто-то из очереди пробормотал у меня за спиной:
– Шевели мослами, Супермен.
Поэтому я сказал очкастой:
– Я приду завтра.
– Не придете, – ответила она с легкой улыбкой. – Ввиду сокращений библиотека будет закрыта до среды.
Всю дорогу домой я внутренне митинговал против правительства, лишающего меня новой пищи для ума. Пандора запретила мне прикасаться к своим книгам после того, как я забыл в ее коллекционном томе «Николаса Никльби»[21] галету; все книги Джулиана – на китайском; а последнюю сотню страниц «Войны и мира» читать довольно тяжело. Покупку новой книги я позволить себе никак не могу. Даже томик в мягкой обложке стоит по меньшей мере пятерку.