Она отвернулась и снова сквозь толстое неровное стекло посмотрела на залив Мечты, на изгиб дальнего берега, занавешенного дымкой непрекращающегося дождя. Она стояла прямая, полная сил и жизни в неярком свете сумрачного дня, в своей длинной красной домотканой юбке и блузке с оборочками. Она казалась себе равнодушной и одинокой посреди этой длинной, с высокими потолками комнаты. И чувствовала, что отец смотрит на нее. И знала, что он сейчас скажет.
– Пора тебе замуж, Люс Марина.
Она подождала, пока он произнесет следующую фразу.
– С тех пор как умерла твоя мать… – Последовал тяжкий вздох.
Довольно, довольно, довольно!
Она повернулась к нему лицом.
– Я читала эту книгу, – сказала она.
– Книгу?
– Ее, должно быть, доктор Мартин позабыл. Что значит «исправительная колония»?
– С какой стати тебе понадобилось это читать?
Он был весьма удивлен. Ну что ж, уже интересно.
– Я думала, что это коробка с сушеными фруктами, – сказала она и рассмеялась. – Но что все-таки значит: «исправительная колония»? Колония для преступников? Тюрьма?
– Тебе это знать совершенно необязательно.
– Наши предки ведь были сосланы сюда как заключенные, верно? Именно так говорили в школе ребята из Шанти-тауна. – Фалько начинал бледнеть, однако опасность только раззадорила Люс; мысли ее стремились вперед, и она говорила то, что давно уже было у нее на уме. – Они говорили, что все Первое Поколение состояло из преступников. Земное правительство использовало Викторию как тюрьму. А вот жителей Шанти-тауна как раз сослали сюда за то, что они верили в мир или во что-то такое. Мы же оказались здесь потому, что все были ворами и убийцами. И большая часть Первого Поколения состояла из мужчин; их женщины не могли прилететь сюда, поскольку не были за ними замужем, и именно поэтому здесь сперва женщин очень не хватало. Мне это всегда казалось довольно-таки глупым – ну почему было не прислать достаточно женщин для колонии? Зато теперь мне понятно, почему те космические корабли могли долететь только сюда. Вернуться на Землю они уже не могли. И почему жители Земли никогда сюда не прилетали. Нас просто вышибли вон и заперли за нами дверь. Это ведь правда, не так ли? Мы называем себя Колония Виктория. Но на самом деле мы – тюрьма.
Фалько уже встал. Потом медленно подошел к ней. Она стояла неподвижно, с высоко поднятой головой, крепко упершись ногами в пол.